Дмитрий Мамичев - Преступники и преступления с древности до наших дней. Маньяки, убийцы

Личность и история жизни Хаарманна, особенно последних лет, заслуживают особого внимания.

Хаарманн родился в 1879 году. Родился и воспитывался в Ганновере. Учился он плохо. Его память и способность воспринимать преподаваемые предметы были слабы. Однако если что-либо заинтересовывало его, то и память, и способности его оказывались прекрасными, он отлично концентрировал тогда свое внимание на предмете и блестяще все запоминал.

Быть может, психические особенности Хаарманна были обусловлены наследственностью. Матери Хаарманна было 42 года, когда она родила его. Отец, по профессии машинист, был на семь лет моложе матери, женился на ней по расчету и сейчас же после свадьбы поселил в одном из домов, принадлежавших его жене, свою любовницу. Был он холодный, но в то же время вспыльчивый, легко возбуждающийся, в гневе прибегавший к насилиям человек. С женой и детьми жил в постоянной ссоре. Очень много пил, но никогда не пьянел. За какую-то провинность был уволен со службы без пенсии. Мать Хаарманна была уставшая, больная, не покидавшая постели, добрая и мягкая, но, подобно своему мужу, очень вспыльчивая женщина. У Хаарманна было три сестры и один брат. Все сестры были разведены с мужьями. Все три были признаны судом виновной стороной, причем повод к разводу был у мужей всех из них один и тот же: измена. Одна была истеричка, у другой было ненормальное строение черепа. Брат судился и отбыл наказание за половое преступление.

Родители не очень настаивали на дальнейшем учении Фрит-ца, и после четырех классов народного училища он расстался со школой. В детстве он проявляет наклонности, свойственные многим врожденным гомосексуалистам. Он охотнее всего играет с куклами своих сестер. В обществе мальчиков стесняется, краснеет, говорит неестественным тоном. Любит готовить и печь. В 16 лет его соблазняет какая-то немолодая женщина.

В это время Фритц работает у отца на фабрике сигар. Однако он не довольствуется этим и от времени до времени крадет у отца большие партии сигар и продает их. 18-ти лет он посещает унтер-офицерскую школу, но оттуда его увольняют после того, как он, проделав утомительный марш в сильную жару, в течение 4 недель говорил всякую бессмыслицу, а после учебной стрельбы из пушек от страха забился под кровать, говоря, что он «боится французов».

Вскоре после выхода из школы Хаарманн пытается изнасиловать двух пятилетних девочек и производит развратные действия с двумя мальчиками. Его арестовывают и после испытания в психиатрической лечебнице признают невменяемым, но подлежащим, в виду его социальной опасности, содержанию в больнице. Из больницы ему удается бежать. Путем обмана он достает справку о несудимости и убегает в Швейцарию. Здесь он остается два года. Возвратившись на родину, он поступает на военную службу, ведет себя примерно, но осенью 1901 г., во время маневров, падает без сознания; его отправляют в лазарет, а с 28 июля 1902 г. его, вследствие «слабоумия», освобождают с пенсией от службы. В этот период его ссоры с отцом доходят до того, что он подает в суд иск к отцу о содержании. Отец, в свою очередь, требует, чтобы сына, как социально-опасного, арестовали. Судебный врач исследует его, находит его грубым, легко возбуждающимся, эгоистичным и мстительным, но отнюдь не душевнобольным или социально-опасным. Отца он с тех пор ненавидит, и эта ненависть остается у него до конца дней. Через 23 года он на суде кричит: «Я хочу, чтобы меня казнили, но моим последним словом будет проклятие моему отцу».

После неудачной попытки торговать консервами Хаарманн опускается все ниже и становится профессиональным вором. За период с 1905 по 1913 г г. он не менее 9 раз отбывал наказание за кражи. С 1913 по 1918 г г., т. е. за 6 лет он проводит в тюрьме 5 лет и 2 месяца. В 1919 г. он судится за оскорбление, в 1920 г. — за кражу, в 1922 г. — за нищенство.

В 1918 г. против Хаарманна, который давно уже был известен полиции как гомосексуалист, было возбуждено дело, в котором его имя впервые ставится в связь с убийством. В начале октября 1918 года в Ганновере бесследно исчезло двое молодых людей по фамилии Кох и Роте. Полицейское дознание установило, что обоих исчезнувших видели накануне исчезновения с Хаарманном, и что Хаарманн находился с ними в гомосексуальной связи. Возникло подозрение, что они были убиты Хаарманном. У Хаарманна был произведен обыск, который не дал никаких результатов. Много позже Хаарманн рассказал, что у него за печью во время этого обыска лежала завернутая в газету голова убитого Рота. Однако полиция не нашла ее, и за отсутствием улик дознание было прекращено, а Хаарманн был привлечен к ответственности лишь за гомосексуальную связь, но и в этом преступлении за недоказанностью его был оправдан. Родители исчезнувшего Коха, неудовлетворенные недостаточно энергичными действиями гамбургских властей, обратились к содействию местного сыскного бюро. Бюро это установило садистские наклонности Хаарманна и собрало материал, убедительно доказывавший, что Кох и Роте убиты Хаарманном. В 1921 г. родители Коха, на основании этого материала, ходатайствовали о возобновлении дела против Хаарманна, но ходатайство их осталось без удовлетворения.

В 1922 г. против Хаарманна возникло аналогичное обвинение. Две женщины, часто посещавшие его, однажды, зайдя в его комнату, заметили, что на кровати кто-то лежит, повернувшись лицом к стене. Поза и неподвижность лежавшего показались им странными. Они спросили у хозяина, не покойник ли это. Хаарманн шепотом ответил: «Тише, он спит». На другой день эти же женщины снова пришли к Хаарманну в его отсутствие. Молодого человека уже не было, но в комнате у Хаарманна лежал его костюм. Это показалось им подозрительным. Подозрительным почему-то показался обеим женщинам и горшок с вареным мясом, который они заметили здесь же в комнате. По какой-то странной ассоциации они сопоставили это мясо с виденным ими спящим молодым человеком, взяли кусочек мяса, отправились с ним в полицию и рассказали обо всем виденном. Мясо было тотчас же исследовано судебным врачом, который отверг подозрение, что это человеческое мясо, и решил, что это была «свинина». Тем не менее, в комнате Хаарманна был проведен обыск, не давший опять-таки никаких результатов. На вопрос, каким образом у Хаарманна оказался костюм лежавшего у него на кровати молодого человека, Хаарманн с улыбкой ответил, что молодой человек у него ночевал и остался ему должен за ночлег. Так как у него не было денег, то он оставил свой новый костюм, а получил от Хаарманна старый. Это наивное объяснение удовлетворило органы розыска.

К этому нужно прибавить, что ганноверская полиция уже много лет отлично знала о гомосексуальных наклонностях Хаарманна и об его неестественных отношениях с молодыми людьми. Знали также, что к Хаарманну непрестанно ходят всевозможные молодые люди. Однако Хаарманн ни разу не был привлечен к ответственности за гомосексуализм. Защитники ганноверской полиции, на которую сильно нападали впоследствии за ее бездеятельность в отношении Хаарманна, указывали, что соответствующий параграф 175-го германского уголовного уложения очень трудно применим, так как требует доказанности самого акта сношения, а это доказать почти невозможно.