Борис Гребенщиков - Аэростат. Течения и Земли

Вуди Гатри

Начал он правильно: отыскал в Нью-Йорке великих бомжей, основоположников современной народной американской песни Вуди Гатри и Джека Эллиота и затусовался с ними. Подобрав у них самое лучшее, Боб начал заунывно петь про то, как тяжело живется простым людям (без этого тогда было никуда), но вскоре появились Beatles.

Страдания угнетенного пролетариата неожиданно вышли из моды, и открылись новые разноцветные непонятные просторы. Дилан все понял, сменил акустическую гитару на электрическую (чем вызвал чудовищный скандал в американском КСП – клубе самодеятельной песни) и начал искать «новый дикий звук, льющийся как ртуть». {342}

Джек Эллиот

На тех же перекрестках тусовалось еще много искателей нового звука и новой жизни. Кое-кто оставался в НьюЙорке надолго; кое-кто, приобретя навыки пения, отращивал волосы и, взяв в руки электрическую гитару, подавался в теплые края.

Так появился квинтет Byrds. Каждый был композитором, каждый – певцом, и возник невероятный звук – мощное сплетение пяти голосов и двенадцатиструнных электрических гитар.

Лидер этого сообщества равных, Джим МакГуин, по наущению секты нумерологических магов сменил имя на Роджер, надел антикварные прямоугольные темные очки – и их было уже не остановить.

Роджер МакГуин

Первой же песней, записанной Byrds, была переработка песни приятеля по Гринвич-Вилледж – Боба Дилана. «Mr. Tambourine Man» появился на радио, занял там первые места. У Америки появились свои собственные доморощенные Beatles, по крайней мере так гордо писали американские газеты. Но шутки шутками, а Byrds изобрели что-то совсем свое, не похожее на Beatles, не похожее ни на что другое в мире. И это сплетение пяти голосов до сих пор действует, как удар поддых, немедленно перенося слушателя в другую Вселенную. {343}

Iron Butterfly

Byrds

Однако не все росли на фолковых перекрестках НьюЙорка. Некоторые играли тяжелую музыку и были из южных краев, из Сан-Диего. Iron Butterfly («Железная бабочка»), будущие любимцы байкеров, изначально выбрали другой путь и другой звук. Отец Дуга Ингла был церковным органистом и передал сыну любовь к органной мощи. Магический низкий голос и любовь к тяжелым риффам у Дуга были свои. Недолго думая Iron Butterfly записали альбом «Heavy», положив тем самым начало «тяжелому» року, а через полгода в свет уже вышел их новый альбом «In-A-Gadda-Da-Vida» с невероятной по тем временам семнадцати-с-половиной-минутной заглавной песней. Вопреки всякой коммерческой мудрости и соображениям формата, этот альбом стал первой платиновой пластинкой в истории благодарного человечества. {344}

LP Iron Butterfly «Heavy», 1968

LP Iron Butterfly «In-A-Gadda-Da-Vida», 1968

Жил-был в Лос-Анджелесе один Стивен Стиллс (который потом стал интернациональной звездой в трио Crosby, Stills & Nash). И как-то раз он вышел из дома, а прямо у его порога – натуральный студенческий бунт. Длинноволосые студенты машут цветами, а полиция, понятное дело, мочит их дубинками. Другой бы просто опечалился от бессмысленности происходящего, пошел бы и надрался. Но Стиллс вернулся домой и написал песню с припевом «Время остановится, ребята, – что за звук такой?». Принес ее коллегам по группе Buffalo Springfield, и через неделю песню «Чего это стоит?» уже играла вся страна, благо демонстрации происходили тогда везде, и все яснее становилось, что противостояние двух вариантов упертости ни к чему хорошему не приводит. {345}

Buffalo Springfield

По счастью, даже в удивительно пристойных протестантских Соединенных Штатах Америки не все было так мило. Неподалеку от Стиллса и Buffalo Springfield в том же Лос-Анджелесе жил Фрэнк Заппа, который еще раньше разобрался, что в любом конфликте нет ни правых, ни неправых – есть только пострадавшие.

Стивен Стиллс

Большей язвы, чем Фрэнк, свет не видел. Тем более что американские менты успели хоть и ненадолго, но посадить его в тюрьму (уж больно он им не нравился своим видом), а тотальный идиотизм местных хиппи Фрэнку тоже был знаком не понаслышке. А если учитывать, что Фрэнк Заппа был одним из величайших гениев американской музыки XX века, то и реакция его на все происходящее тоже была довольно неортодоксальной и суровой. Когда-то мое знакомство с Фрэнком Заппой началось с песни «Коричневые ботинки не канают», и удар по голове был довольно сильный. Как писал Белинский, настоящая «энциклопедия американской жизни». {346}

Но вернемся на улицы уже привычного нам Нью-Йорка.

Фрэнк Заппа

Британское вторжение во главе с Beatles так задело за живое привыкшую править всем Америку, что там чуть не каждую неделю появлялись свои новые «американские Beatles». Вот и группа Lovin’ Spoonful не избежала этого немного назойливого ярлыка. Четверо красавцевпарней, одетых летом в шубы и другие странности и поющих собственные песни, – чем не еще одни Beatles, если взглянуть с точки зрения продажи музыкального продукта?

По счастью, Lovin’ Spoonful, как и все в Нью-Йорке, прошли прочную школу народных песен и черного нью-йоркского юмора. Они оставили нам немало песен, в том числе и «Butchie’s Tune», с детства почему-то прочно запавшую мне в душу. {347}

Lovin’ Spoonful

А в это время в Сан-Франциско… но Сан-Франциско – вообще отдельная история, город, кстати, основали русские моряки… и гомеопатия там растет из каждой щели: и тебе кактусы, и тебе трава, и тебе все что угодно. Поэтому американская психоделия зародилась именно там, там и цвела буйным и пышным цветом.

И самые главные цветы этой гомеопатии – это группа Grateful Dead.

Джерри Гарсия, 1967