Ута Хаген - Игра как жизнь. Искусство подлинного переживания на сцене

Чтобы события на сцене развивались естественно и органично, необходимо отбросить все, что связано с повседневной жизнью. Если от моего Ромео пахнет чесноком, это не добавит пьесе реальности, настолько же неестественным с моей стороны будет «принять все как есть». (Многие актеры употребляют это выражение — очевидно, они подразумевают под ним способность обыгрывать все , что неожиданно возникает в ходе пьесы.) Шекспир не задумывал запах чеснока в «Ромео и Джульетте», поэтому после спектакля можно попросить партнера не есть чеснок. Если же из разговора ничего не выйдет, придется игнорировать неприятный запах или перебивать его сильным ароматом роз.

Прихлопнуть живого таракана, ползущего по сцене, которая должна служить дворцом, будет не только неуместно по отношению к сюжету и персонажу, но и отвлечет зрителя от реальности, выстроенной в спектакле. Рассказывая историю, вы должны видеть только то, что необходимо, а заметив нечто не имеющее к ней отношения — не отвлекаться от повествования.

Но перейдем от забавного к великому. Мне вспоминается Гамлет в исполнении Жана-Луи Барро, в частности сцена, когда он дает советы актерам бродячего театра. Пока ведущий актер эмоционально декламировал стихи о Гекубе, Гамлет тихо подошел к нему, стер пальцем слезу с его щеки и принялся с удивлением ее рассматривать. Затем следовал монолог Гамлета «Не стыдно ли, что этот вот актер…» и так далее. Перед нами яркий пример поэтического жеста, который может быть неуместным в обычной жизни, но становится невероятно реальным и осмысленным на сцене, потому что Барро сделал это с такой верой в происходящее, что и у зрителя не было шанса не поверить.

В поисках естественности эмоций и ощущений, правдоподобия поведения и жестов следует помнить, что успех определяется нашим выбором, но не стоит и забывать о наших обязательствах перед драматургом. При этом, возможно, нам удастся сделать созданный автором образ более многогранным и глубоким, обогатив его новыми деталями.

Объясняя разницу между реальностью жизни и реальностью в искусстве, Толстой писал: «Искусство добавляет природе нечто такое, чего в ней раньше не было». Под этим «нечто» подразумевается взгляд художника и его свобода выбора в процессе создания новой реальности на основе жизненных впечатлений.

Музыкантам, певцам или танцорам невероятно повезло: когда они принимают решение посвятить себя выбранному направлению, то знают, как будут заниматься. На протяжении своей карьеры они изучают конкретные дисциплины и ежедневно оттачивают навыки, посвящая этому столько времени, сколько нужно.

Как актриса, я всегда завидовала им. Конечно, у меня тоже есть возможность самостоятельно изучать некоторые дисциплины. Я могу учиться танцевать, играть на каком-нибудь инструменте, развивать музыкальный слух, голос и сценическую речь. Я могу изучать литературу, историю, драматургию, расширяя свои познания о театре, и, конечно же, погружаться в роли, отрабатывая монологи. Но в остальном — в том, что касается поведения персонажа и исследования человеческой натуры, — мне приходится ждать репетиции с партнером. Я огорчалась, поскольку не могла из-за этого решить массу важных технических задач. Тогда я разработала для себя десять специальных упражнений, которыми хочу поделиться с вами.

Давайте попытаемся воссоздать две минуты самого обычного дня, в течение которых ничего не происходит. (Звучит неправдоподобно, как если бы я заявила, что ничего не происходит в пьесе Чехова. В ответ я бы услышала: «Но ведь действительно ничего не происходит, кроме того, что один мир рушится, а другой строится».)

И все же как выглядят две минуты моей жизни, когда я ничем не занята и не озабочена, когда я просто существую? Что мне нужно знать для того, чтобы изобразить эти две минуты?

Кто я? — Персонаж.

Какое сейчас время? — Век, год, время года, день, минута.

Где я нахожусь? — Страна, город, район, дом, комната, конкретное место в комнате.

Что меня окружает? — Одушевленные и неодушевленные предметы.

Каковы обстоятельства? — Прошлое, настоящее, будущее, текущие события.

Каково мое восприятие? — Отношение к событиям в целом, к другим персонажам и вещам.

Чего я хочу? — Долгосрочные и краткосрочные цели.

Что мне мешает? — Препятствия.

Что я делаю, чтобы получить желаемое? — Мои действия и слова.

Эти вопросы мы должны задавать себе всякий раз, когда приступаем к работе над ролью. Но сейчас отвлечемся от попыток проанализировать определенную пьесу или образ и постараемся воссоздать две минуты из собственной жизни, когда рядом с нами никого нет.

Приведу пример: я представляю, что сижу за печатной машинкой и пишу эту главу.

Кто я? — Человек с четким, хотя и весьма узким, представлением о себе, которое сформировалось под влиянием родителей, социального положения, образования, общественного мнения, любимых людей и недоброжелателей. В общем-то, так происходит с каждым.

Какое сейчас время? — Двенадцатое сентября 1972 года, 10 часов утра. Президентские выборы в самом разгаре. В утренних новостях — бомбежки Вьетнама. Погода безветренная. Свет, пробивающийся в окно, создает мерцающую дымку. В комнате тепло, поэтому на мне легкое платье.

Где я нахожусь? — У себя дома в Монтоке. Я работаю за белым пластиковым столиком в обеденной зоне гостиной. Слева от меня — кухня, справа — окно, через которое видна залитая солнцем веранда, а за ней — заросшие травой дюны с одиноко возвышающейся над ними заброшенной наблюдательной вышкой времен Второй мировой войны. Солнечные лучи проникают в гостиную за моей спиной.

Что меня окружает? — Новая пишущая машинка на столе, на белой поверхности которого играют блики. В углу гостиной комнатные растения, которые я недавно поливала. Над вымытыми после завтрака тарелками жужжит муха. Возле локтя лежат сигареты, пепельница уже заполнена. Пудели облаивают проезжающую машину. Вокруг пишущей машинки разбросаны бумаги с моими заметками.

Каковы обстоятельства? — Я жду соавтора, вместе с которым мы трудились над книгой все лето. Я должна была приступить к работе в семь утра, но долго оттягивала этот момент: готовила, наводила порядок, расставляла цветы, поливала газон, разбирала почту и свои заметки по этой главе. Я работаю над рукописью уже несколько лет, и сроки поджимают.

Каково мое восприятие? — Книга — квинтэссенция моей и педагогической, и творческой деятельности. Хаскел не только соавтор, но и частый гость в моем доме все время, что мы работаем над рукописью.