Генри Мортон - Шотландские замки. От Эдинбурга до Инвернесса

Дунвеганский замок, который на протяжении тысячи лет служил родовым гнездом для клана Маклаудов из Маклауда, является старейшим замком Шотландии. Все, что вам приходилось читать или слышать о заколдованных замках, плененных принцессах, о всемогущих магах с их «живой водой» и несчастных узниках, погибающих от жажды в подземных темницах, о русалках, выплывающих на берег в лунном свете, чтобы заманить неосторожного путника, о свисте боевых мечей и пении стрел, — все имеет самое непосредственное отношение к Дунвеганскому замку. Множество древних сказаний — прекрасных и мрачных — оживает в памяти, когда вы смотрите на башни Дунвегана, вздымающиеся на вершине скалы в окружении пенного прибоя.

Замок с трех сторон окружен водой и со всех четырех — призраками былого. Оно и понятно, ведь жители маленькой деревушки, издавна ютящейся поблизости, только и делали на протяжении столетий, что вспоминали истории, связанные с замком, приукрашивали их в соответствии с веяниями кельтской моды и добавляли от себя новые красочные подробности. Дунвеганский замок — это главный герой легенд западного Ская. Он подобен бессмертному серому призраку, от которого никуда не скрыться. Это в некотором роде скайская «Илиада» или сага, изваянная в камне. Само имя Дунвегана несет в себе запах крови, огня и всего того, что творилось в замке под покровом ночи.

А творилось там страшное. Поэтому неудивительно, что деревенские жители избегают в ночное время появляться возле замка, и никто из местных девушек не задерживается в услужении в Дунвегане.

В наши дни замок пустует большую часть года. Нынешний вождь клана Маклаудов, двадцать третий по счету, — почтенный старец, которому уже перевалило за восемьдесят. Он предпочитает жить в Англии, и я его понимаю. Когда какое-то место на протяжении многих веков служит домом одной семье, то в нем накапливается столько воспоминаний, что соседство с ними становится утомительным. А, может быть, и непереносимым. Я думаю, для любого Маклауда жить в Дунвегане — все равно что обедать в фамильном склепе в компании со своими далекими предками.

Два раза в неделю замок распахивает свои двери для тех, кто желает полюбоваться на Волшебное Знамя Дунвегана.

Я пересек по мосту древний крепостной ров и позвонил в колокольчик. Двери открыла средних лет англичанка. К моему удивлению, выяснилось, что женщина круглый год живет в замке одна, лишь изредка у нее бывает наездами сестра.

— Я ничего не имею против такой жизни, — сказала она, — хотя, по правде говоря, зимой здесь бывает довольно одиноко! Привидения? Нет, ни разу не видела… Хотя, может, это оттого, что я не шотландка. Как раз на днях разговаривала с одним мужчиной из местных. Так он все удивлялся, как я могу здесь жить. Он, мол, ни за какие коврижки бы не согласился. Так прямо и сказал: «Если бы Маклауд из Маклауда пришел ко мне и предложил подарить замок со всем, что в нем есть, я бы ему ответил: «Можете оставить себе свой замок — мне ни к чему такой подарок!»»

Мы отправились на осмотр замка. Все комнаты, хоть и были полностью обставлены, несли на себе печать заброшенности и одиночества, характерных для нежилых помещений.

Из каждого окна открывался вид на море и скалистые мысы; в каждой комнате стояла мебель из красного дерева, высокие стулья, казалось, ждали возвращения хозяев. При взгляде на пустые, накрытые скатертью столы легко было представить, как по ночам предки Маклаудов сходят со своих роскошных портретов в золоченых рамах и рассаживаются вокруг этих столов; как они, преодолев расстояние в несколько веков, до рассвета беседуют и обсуждают семейные новости. Их очень много, этих Маклаудов. Долгие годы они вынуждены прозябать в холодной пустоте пустынных залов. Среди них попадаются мужчины в старомодных мундирах, изображенные на фоне чужеземных пейзажей, а также мужчины в тартанах старинного образца. Есть и женщины — элегантные красавицы в тесных корсажах и напудренных париках, их плечи сияют среди белого атласа, на лицах застыло суровое, неприступное выражение.

Вот этот, рассказывала мне смотрительница замка, был хорошим человеком. Он восстановил семейное достояние. А вот посмотрите на этого Маклауда. Здесь он в молодости, а здесь в более поздние годы… Я смотрел и не мог удержать горькой усмешки: да, действительно, те же глаза и рот, то же самое выражение надменной гордости, но только нет прежней невинности и жажды жизни, на плечах лежит груз несбывшихся надежд. А вот здесь, на тартане, висит портрет злобного Маклауда, который, по слухам, держал в темнице свою красавицу-жену…

После такой прогулки начинаешь понимать: Дунвеган — фамильный мавзолей. Никто, ни один человек на свете не посмеет нарушить покой импровизированной картинной галереи. Никто не рискнет убрать этих мужчин и женщин с их законного места на родных стенах и поместить в темноту чулана. И каждый наследник, прежде чем войти в вереницу парадных залов, чувствует себя обязанным обнажить голову перед почившими предками. А дальше начинается… Можно мне? Вы позволите? Как, на ваш взгляд, я должен поступить — так или так? Вы не возражаете, если я сделаю то-то и то-то? В Дунвегане ни один из Маклаудов не сможет и минуты побыть в одиночестве. В том-то и ужас всех старых замков! Их призраки — это спокойные, внимательные глаза предков.

Затем смотрительница подвела меня к стеклянной витрине, в которой лежал сверток материи, с виду напоминавшей шелковый туссор [45] Туссор — шелк типа чесучи. — Примеч. перев. . И хотя ткань потемнела от времени, еще можно было разобрать богатое золотое шитье. Вот оно, Волшебное Знамя Дунвегана!

С ним связана следующая история.

В незапамятные времена у Маклауда из Маклауда родился наследник. По этому поводу в замке было устроено пышное торжество. Нянька, оставив ребенка в одной из башен, спустилась вниз, чтобы принять участие в празднике. Спустя некоторое время хозяин замка захотел показать младенца собравшимся членам клана. Девушка поднялась в детскую и обнаружила, что ребенок по-прежнему лежит в своей колыбельке, но завернут он в Волшебное Знамя. Она так и принесла его в пиршественную залу. И тут откуда ни возьмись раздались бесплотные голоса, которые поведали присутствовавшим, что знамя это трижды спасет клан в минуту смертельной опасности. Его можно развернуть три раза, но только в случае крайней необходимости. Если верить историкам, то два раза уже миновали. Впервые к этому средству прибегли, когда у клана возникли серьезные проблемы с Макдональдами. Ситуация складывалась не в пользу Маклаудов. Дело дошло до того, что крупное неприятельское войско высадилось в Уотернише, разграбило церковь в Трампэне и угрожало самому Дунвегану. Но стоило развернуть Волшебное Знамя, как на Макдональдов обрушился целый ряд напастей. В конце концов клан Макдональдов настолько ослабел, что был перебит почти целиком. В другой раз Знамя помогло Маклаудам остановить эпидемию чумы среди рогатого скота.