Станислав Бычков - Изумрудное оперение Гаруды (Индонезия, записки)

Единственное место на Яве, где сохранились джунгли в первозданной роскоши,— заповедник Уджунг-Кулон на юго-западном конце острова. Он расположен на клочке суши, связанном с «большой землей» небольшим болотистым перешейком. Узкий естественный мост покрыт непроходимыми мангровыми зарослями, среди которых местами попадается панданус, вонзающий в серую вонючую топь свои многочисленные трубчатые жесткие корни. Этот природный барьер спас полуостров от нашествия человека. На нем еще водятся носороги.

До заповедника я добирался на попутном катере от небольшого городка Лабухан на западном побережье. Для посещения Уджунг-Кулона требуется специальное разрешение соответствующего департамента. Такового у меня не было. Я ехал на свой страх и риск.

В Пеучанге, единственном, состоящем из нескольких домов населенном пункте заповедной зоны, встретивший нас на причале администратор первым делом спросил у меня то, что в Индонезии называют «сурат». Под этим подразумевайся любая официальная бумага с изложением полномочий, прав, обязанностей, рекомендаций. Узнав, что я приехал без сурата, не удивился и разрешил остаться в заповеднике, но... до отхода катера в обратный путь, в Лабухан, то есть всего на два часа с небольшим.

Моторист и два его подручных принялись разгружать катер, выносить на деревянный причал канистры с керосином, ящики с консервами, тюки, одеяла, а я, поблагодарив администратора за любезность, отправился по его совету в лес по дорожке, которая должна была привести меня к смотровой вышке.

Идти пришлось то по тенистому бамбуковому коридору, то под темными сводами исполинских, опутанных лианами деревьев, то через папоротники в рост человека, густо осыпавшие меня светло-зеленым «конфетти». Сущим наказанием были колючки, которые цеплялись за одежду, больно царапали обнаженные руки. Казалось бы, и тропинка довольно широкая, и топчут ее люди, видимо, каждый день, но все равно невинно свисавшие над ней на вид мягкие, гибкие ветви при попытке отстранить их рукой превращались в больно кусающую колючую проволоку. Здесь я понял, почему местные жители, уходя в джунгли, непременно берут с собой паранг. Только этот тяжелый и острый тесак может справиться с охраняющими неприкосновенность джунглей колючими кустарниками.

Богатый животный мир леса был слышен, угадывался, но оставался недоступным глазу. Располагаясь преимущественно в верхнем и среднем ярусах джунглей, он прятался в кронах деревьев, густом зеленом хаосе разнокалиберных жестких и глянцевитых листьев. Лишь иногда я видел тяжело перелетающую с ветки на ветку, трудно различимую в сумраке ветвей какую-то птицу с огромными крыльями, группки обезьян, шумно объедавших молодые побеги. Завидев меня, они на мгновение замирали, словно в удивлении, а затем с визгом скрывались в зеленом море. Часто попадались стремительно бегавшие по веткам тупайи — белки со светлыми полосками на спине.

Зато с обитателями тенистого нижнего яруса можно было познакомиться поближе. В папоротниках, перемежающихся древовидными рододендронами, в паутиновых гамаках в ожидании жертвы замерли уродливые пауки размером с ладонь, в палой листве бесшумно скользили черные змейки, на выпирающих из земли извилистых, узловатых корнях сидели почти слившиеся с ними цветом ящерицы. В одном месте дорожку пересекала процессия темно-красных термитов, в другом ее перебежала большая крыса, пугливо сверкнувшая в мою сторону черными бусинками глаз.

Около вышки из-под широкого листа на мгновение высунулись крошечная головка и точеная ножка с миниатюрным копытцем пеландука — маленького олененка — любимейшего персонажа сказок о животных. Этот размером с кошку изящный зверек благодаря хитрости и отваге побеждает самых грозных зверей, включая хозяина джунглей — тигра.

Со смотровой, срубленной из бревен вышки открывался вид на залитую солнцем большую поляну, посреди которой зеркалом сверкало озерцо.

Высота башни и пространственная брешь позволяли окинуть взглядом встававший на краю поляны стеной лес. Он являл грандиозную картину буйного хаоса, величия, многоцветья. Куда бы я ни бросил взгляд — везде видел новое дерево, новое кружево высокой травы, новую гирлянд укрупных цветов с нежными, как бы выкрашенными акварелью лепестками.

Вот царь тропического леса — рассамала с 50-метровым светло-серым стволом-колонной, шаровидной кроной, под которой свободно уместится наша березовая рощица. А здесь — густая, темно-зеленая шапка баньяна, окутанного свесившимися с ветвей дождем нитями — воздушными корнями. Это дерево почитается индонезийцами священным. Есть легенда о том, как в него превратился царственный юноша в результате интриг злых сил.

Рядом с баньяном светлая зелень бамбуковой заросли. Поистине нельзя представить индонезийский быт без этого астения. В бамбуковых коленах хранят и разносят воду и напитки, из бамбука делают водопроводы, стены домов, музыкальные инструменты, молитвенные пеналы... Без трепещущих стреловидными листочками бамбуковых рощиц не обходится ни один парк.

В сезон дождей бамбук удлиняется в день на 15-20 сантиметров.

На краю поляны растут дикие бананы. В веерах свисающих дугой широченных листьев прячутся усыпанные завязью молодых плодов длинные ножки, заканчивающиеся большим, свернутым, фиолетовым цветком. Так вот как растет банан! Цветок роняет лепесток за лепестком, и, когда последний достигнет земли, начнут набирать силу плоды банана, чтобы, созрев, тяжелой гроздью упасть на землю к радости диких кабанов.

На втором этаже джунглей доминировали ярко цветущие кустарники, достигавшие высоты одноэтажного дома. Их упирали бегонии, бальзамины, другие травы с человеческий рост.

На опушке в солнечном свете купались орхидеи, рододендроны, кружевные папоротники. Все это было перемешано в фантастическом нагромождении, туго и прочно перевязано лианами.

Большей частью лианы ведут паразитический образ жизни. Есть и другие паразиты. Среди них особой жадностью отличается фикус суматранский, прозванный «убийцей». Присосавшись к здоровому стволу, он кормится за его счет до тех пор, пока тот не превратится в безжизненный, голый и сухой остов, и затем перебрасывает свою удавку на соседнее дерево. К паразитирующим растениям относится и знаменитая пальма-лиана ротанг, которую считают самым длинным растением в мире. Не найдешь ей ни начала, ни конца. Она по стволу какого-нибудь дерева добирается до его макушки, живой гирляндой перистых листьев переходит на верхушку другого, оплетает его до корней, затем ползет по земле к еще одному дереву, и так бесконечное число раз, с дерева на дерево.