Станислав Бычков - Изумрудное оперение Гаруды (Индонезия, записки)

Гигантский лесной спрут известен во многих странах своими прочными и упругими стеблями, из которых изготовляют отличную плетеную мебель.

Но самый удивительный тропический тунеядец — цветок раффлезия-арнольди, названная в честь первых описавших ее англичан: основателя Сингапура Раффлза и его личного доктора Арнольди. Это чудо природы кажется неземным. Его бурые, густо обсыпанные беловатыми пятнами пять широких лепестков, раскрывшись, образуют «тарелку» диаметром в... метр. Человеку, привыкшему к скромным цветам средней полосы, трудно представить, что на земле может расти такой гигант.

Опушка дала возможность рассмотреть кое-что и из богатой фауны. Через поляну со свистом пролетали стрижи с хвостами-иглами, изящными цветными веерами парили огромные бабочки, королевой среди которых была черно-зеленая раджа-брук с размахом крыльев 30 сантиметров, рядом на дереве стучал ярко-красный дятел с желтой головкой, в молодых папоротниках копошились бурые лесные курочки, дружными стаями с куста на куст перелетали маленькие попугаи, шумно возились в верхушке дерева небольшие обезьяны лотонги.

Животный мир дождевого тропического леса не перестает удивлять зоологов новыми открытиями с тех пор, как в Европе впервые из «Книги» Марко Поло стало известно о носороге. Водятся в странах Южных морей, сообщил венецианец, «единороги, ничуть не меньше слонов; шерсть у них, как у буйвола, а ноги, как у слона, посреди лба толстый и черный рог». Спустя почти два столетия после появления этого описания немецкий живописец Альбрехт Дюрер использовал его при создании графического образа животного в своей экспрессивной, напряженной манере. На его гравюре носорог грозен, свиреп, закован в тяжелую, непробиваемую броню.

Позднее европейцы узнали об обезьянах с острова Калимантан, которых местные жители за внешнее сходство с человеком назвали орангутанами — «людьми леса». Кстати, это сходство, видимо, послужило причиной того, что первые посетившие калимантанские берега европейцы назвали их «страной сатиров». Орангутан, весьма напоминающий злую карикатуру на человека, вполне мог стать причиной этого.

Путешественники открыли Западу прячущуюся в лесах Суматры птицу-носорога с желтым костяным наростом на верхней половине огромного клюва. Нарост служит резонатором, благодаря которому эта массивная черная птица с длинным хвостом издает пугающий остальных обитателей джунглей каркающий звук.

После токования самка птицы-носорога забирается в дупло, которое самец замуровывает глиной, оставляя небольшое отверстие для кормления заточенной до появления птенцов супруги. Это делается для ограждения совершенно беспомощной в период высиживания яиц птицы от различных врагов.

Были описаны длиннорукие гиббоны — единственные обезьяны, умеющие петь. Знаменитый Брем записал их в свою «Жизнь животных» как «наиболее благозвучно поющих млекопитающих». Стала известной обитающая на Молукках фантастически красивая райская птица, узнали европейцы о достигающих четырех метров в длину ящерах с острова Комодо и других поражающих воображение диковинных животных.

С некоторыми из них теперь можно познакомиться только по картинкам да описаниям. Последний однорогий яванский носорог был застрелен для Лондонского музея в 1932 году. В индонезийских джунглях уже нет дымчатых леопардов, лесных кошек, диких коров. Практически бесконтрольная до последнего времени охота, освоение больших площадей под различные культуры, лесоразработки, широкое применение в сельском хозяйстве ядохимикатов поставили на грань исчезновения слонов, тигров, орангутанов, некоторые виды крокодилов, птиц.

Большой ущерб наносят браконьеры. В августе 1981 года таможенники Уджунгпанданга, административного центра Сулавеси, конфисковали партию в 257 попугаев. Их пытались вывезти в Сингапур, где уже многие годы действует международный птичий «черный рынок». Стало модным в состоятельных домах на Западе держать в клетке какую-нибудь диковинную птицу. Чем экзотичнее, тем престижнее. Есть чем удивить гостей.

Из индонезийских лесов тысячами контрабандой в США и Западную Европу вывозят редких пернатых. Чтобы они не шумели в кузовах с двойным дном, в тайниках на катерах, их на время пересечения границ усыпляют наркотиками. В результате половина гибнет. Но дельцов это не смущает, так как «зообизнес» все равно дает большой доход. За птицу-носорога, например, в ФРГ можно получить 10 тысяч долларов, за птицу-лиру в Соединенных Штатах — 15 тысяч.

Настоящей жертвой браконьеров стал носорог. Многотонный гигант с выглядящим весьма символично рогом посреди чувственных ноздрей и самодовольных маленьких глазок издавна считается среди народов Юго-Восточной Азии носителем средства для повышения половой потенции. Из его рога изготовляют снадобья в виде порошка, мазей, микстур. Проглотил зелье — и в немощное тело возвращается юношеская пылкость! Как соблазнительно просто!

Между тем научно давно доказано, что в украшении лесного великана нет никакого «эликсира жизни», состоит оно из того же материала, что рога и копыта коров, баранов и других животных. В конце концов с таким же «успехом» для «восстановления» сил можно грызть собственные ногти.

И тем не менее поверье живет, и за носорогами продолжают охотиться. Килограмм рога в 1982 году в Сингапуре в китайских аптеках шел за 18 тысяч долларов. Чуть не в два раза дороже золота.

Краткий визит в Уджунг-Кулон только разжег во мне желание еще раз окунуться в этот буйный и причудливый мир тропического леса. Очень хотелось послушать его ночью. Возможность такая выпала в одну из поездок на Восточную Яву, когда темнота застала нас — моего коллегу по работе в ТАСС Юрия Сагайдака и меня — на перевале Арджуна. Единственным местом, где мы могли остановиться на ночлег, были курортный городишко Селекта в горах, но до него еще надо было добраться.

Горы разом вдруг окутал густой туман. Он был так плотен, что делал невидимыми пальцы вытянутой руки. Его не могли пробить мощные противотуманные фары нашей «хонды». Пришлось нам по очереди выходить из машины и, идя в тусклом свете фар, буквально нащупывать дорогу ногами. Потом, в другой раз, я проезжал по этой дороге днем и посмотрел, где нам пришлось пробираться вслепую. Постоянно и круто петляющая дорога одним краем буквально обрывалась в глубокое ущелье. Жутко было подумать, что сталось бы с нами, свались мы в такую бездонную пропасть.

Из тумана мы вынырнули только через час мучительного спуска. Вскоре внизу засверкали огоньки Селекты. При въезде в городок нас остановил немолодой мужчина и принялся убеждать остановиться в отеле «Силвер-вингз». Мы знали, что это лучший в здешних краях, и поддались на уговоры. Обрадовавшийся незнакомец приподнял полы длинного балахона и, помахивая фонариком, побежал впереди машины. Пока мы парковались, он заскочил в административный павильон, видно получил честно заработанные несколько рупий, и вернулся к нам помочь разгрузиться.