Марина Архипова - Прощение. Как примириться с собой и другими

• Чувствую, что жить хорошо и жизнь прекрасна.

• Начал ходить в храм, стал верить в Бога.

• Мир становится красочным, птицы поют.

Прощение себя – целительная практика. Она требует немалого внутреннего труда, но результат того стоит – это чувство освобождения, прилив жизненных сил, открытие новых горизонтов собственного роста и развития.

Итак, мы примирились с собой – вернее, вступили на этот путь, ведь, пока мы живем, перед нами будут возникать все новые и новые ситуации выбора, мы будем совершать новые поступки, а иногда делать ошибки, которые, возможно, потребуют от нас заново выстраивать доверие и уважение к себе.

Вступив на путь примирения с собой, мы неизбежно открываем, что необходимым условием нашего внутреннего мира является прощение других. Даже если они не просят у нас прощения, не подозревают о том, что причинили нам боль, уехали на другой конец света или давно умерли – все равно непрощенные обиды продолжают негативно влиять на нашу жизнь. Даже если нам кажется, что мы об этом не думаем и не помним, эти раны существуют и нуждаются в исцелении прощением.

Итак, ради заботы о себе, сохранения мира в душе необходимо простить и принять Другого. Столь же верно и обратное: чтобы принять Другого, нужно хорошо относиться к самому себе. Иисус говорит: Возлюби ближнего как самого себя (Мф. 22: 39). Размышляя о том, что означает эта заповедь, важно помнить контекст.

Фарисеи, узнав, что Он посрамил саддукеев, собрались вокруг Него, и один из них, законник, испытывая Его, спросил: «Учитель! Какая заповедь в законе самая главная?» Он же сказал ему: «Возлюби Господа Бога своего всем сердцем своим, и всею душою своею, и всем разумом своим. Это главнейшая и первая заповедь. Вторая же подобна ей: возлюби ближнего своего как самого себя. На этих двух заповедях утверждаются и весь закон, и писания пророков (Мф. 22: 34–40).

Законник и фарисей ставит вопрос о самой главной заповеди в законе. Ему интересна иерархия заповедей: что важно, что не очень, а что важнее всего. Это формальный подход: есть неподвижные вечные заповеди, и их, как драгоценные камни, можно раскладывать в разном порядке, сортировать по размеру, чистоте, качеству огранки…

Отвечая законнику, Господь обращает внимание на другое – на абсолютные основания, вызывающие к жизни закон и дающие смысл каждой заповеди. Если принять этот порождающий принцип и довериться ему, заповеди можно и не заучивать: кто любит, никогда не станет убивать, предавать, лгать и красть. Напротив, если не принимать закон любви, знание и соблюдение заповедей будет бессмысленным, любая из них превратится в «убивающую букву» [30] См. 2 Кор. 3: 6. , о которой говорил апостол Павел.

Внутри этой тройственной формулы («Возлюби Бога всем сердцем своим и ближнего как самого себя») в центре стоит любовь к Богу как полнота личного отношения к Нему: Возлюби Господа Бога своего всем сердцем своим , и всею душою своею , и всем разумом своим (Мф. 22: 37). Вторая же заповедь подобнапервой, строится по ее образцу, но и значительно отличается от нее: ближнего нам заповедано возлюбить как самого себя, а не как Бога.

Логика открывается примерно такая: согласно первой заповеди, я сам обращаюсь к Богу в стремлении возлюбить Его, создаю с Ним глубоко личные отношения. То же я предполагаю и в ближнем. Возлюбить ближнего как самого себя в этом контексте означает увидеть в нем того, у кого тоже есть личные отношения с Богом, кто не чужд Ему. Если я заслуживаю уважения и любви, поскольку Бог меня видит («Твое созданье я, Создатель, Твоей премудрости я тварь», как говорит Державин в своей удивительной оде «Бог»), то и ближний именно по этой причине достоин как минимум моего внимания, а в пределе – любви. Господь предлагает нам мыслить любовь к Богу, ближнему и самому себе как единое событие. Мы отныне уже не можем говорить о любви к Богу, не имея в виду особого отношения к ближнему и особого самосознания. Общение с ближним будет определяться пониманием Бога, явленного во Христе, и самоуважением. Наконец, верно относиться к самому себе для христианина возможно лишь в перспективе богообщения и диалога с Другим.

Философия XX века в качестве синонима библейскому слову «ближний» использует термин «Другой». Знаменательно, что в русском для выражения этого понятия, означающего человеческую личность, иную по отношению к «Я», но столь же полноправно существующую в мире, используется слово с корнем друг.

Люди вокруг нас вовсе не обязательно друзья, они могут быть и врагами, и посторонними, но сила языка открывает перед нами горизонт, ставит цель, к которой можно стремиться. В Другом можно открыть друга – того, кто драгоценен и любим именно потому, что он не такой, как я, и именно потому, что он от меня отличается, в отношениях с ним мне открывается, кем являюсь я сам [31] О философии дружбы см. работы О. А. Седаковой «Европейская традиция дружбы» и «Голос друга. Голос Европы» // Седакова О. А. Moralia. М.: Университет Дмитрия Пожарского, 2010. .

Для создания правильных и плодотворных отношений с Другим фундаментально, во-первых, признание его абсолютной необходимости для моего собственного бытия и мышления. Философ и поэт Вячеслав Иванов [32] Вячеслав Иванович Иванов (1866–1949) – поэт, философ, филолог, переводчик. Один из крупнейших теоретиков русского символизма, раскрывающий в своих работах религиозное понимание искусства. Знаток античности, хозяин знаменитого петербургского салона «Башня». утверждал, что истина оправдывается, будучи созерцаемой в Другом. Неожиданным образом о значимости Другого говорил Маркс [33] Карл Маркс (1818–1883) – немецкий философ и экономист. Оказал сильное влияние на социалистическое и коммунистическое движение. , философ, от которого ничего хорошего мы – во всяком случае старшее поколение, прошедшее суровую школу принудительного изучения марксистско-ленинской философии, – не ждем: «Человек сначала смотрится, как в зеркало, в другого человека. Лишь относясь к человеку Павлу как к себе подобному, человек Петр начинает относиться к себе как к человеку» [34] Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 23. М.: Гос. изд-во политической литературы, 1960. С. 62. .

Действительно, начиная с античности человек мыслится как существо, которое не рождается человеком, а становится им. Античное понятие пайдейи (воспитание, образование, взращивание) предполагает, что, прежде чем человеческий детеныш станет настоящим человеком, требуется множество культурных воздействий. Эти воздействия возможны только в общении с Другим: родителем, братом, другом, учителем, любимым, ребенком… Именно отношения с Другим лежат в основе социализации, о важности которой мы уже говорили.