Марина Архипова - Прощение. Как примириться с собой и другими

Как правило, читая эту историю, мы ставим себя на место блудного сына. Действительно, по отношению к Господу каждый из нас – блудный сын, бездарно растративший драгоценное отцовское наследство в чужой стране. Но, когда мы становимся родителями, многие из нас оказываются на месте отца, поскольку дети нередко поступают с нами, как герой притчи. Пренебрегая нашей любовью, они грубо поворачиваются к нам спиной и уходят в какие-нибудь гиблые места, без слова благодарности унося с собой наши дары. Что нам тогда делать? Как это пережить?

В начале 15-й главы Евангелия от Луки фарисеи недовольны тем, что Господь принимает грешников и ест с ними (Лк. 15: 2). В ответ Иисус рассказывает три притчи: о пропавшей овце, потерянной драхме и о блудном сыне. Эти истории объединяет то, что речь в них идет о чем-то не слишком хорошем (и овца непослушная, и монетка мелкая, и сын непутевый), но своем.

Ценность утраченного и радость от его возвращения определяются не какой-то особенной его полезностью или высокой стоимостью, а просто тем, что оно наше. Господь не отвергает грешников, а преломляет с ними хлеб именно потому, что человек, творение Божье, несмотря на свои грехи и пороки, никогда не становится абсолютно чужим Богу. Он считает нас своими даже тогда, когда мы это яростно отрицаем или – еще хуже – вовсе о Нем не думаем. Возможность прощать детей тоже основана на осознании того обстоятельства, что это нашидети, между нами существует нерасторжимая связь.

Младший сын предлагает отцу разделить имение между ним и братом. Мог ли отец отказать ему? Да, и это было бы самым очевидным решением. В древних обществах сыновья находились в полном повиновении у отца и входили в права собственности только после его смерти. Поэтому в просьбе сына есть не только дерзость, но и жестокость: он ведет себя так, как если бы отец уже умер, он как бы говорит: «Ты мешаешь мне, я хочу жить без тебя». Так что отказ был бы вполне обоснован. Да и по нашим временам отец был бы абсолютно прав, если бы проявил свою власть и отказался потворствовать глупостям сына. Мы часто так и поступаем, руководствуясь желанием оградить детей от опасностей окружающего мира: не пускаем, не разрешаем, контролируем и сопровождаем. Отец в притче поступает иначе: он соглашается с предложением сына, потому что уважает его свободу.

Жан Ванье [39] Жан Ванье (р. 1928) – канадский философ, богослов, психолог. В центре основанных им общин находятся умственно отсталые люди, но целью «Ковчега» является не столько забота об особом человеке, сколько опыт евангельских отношений в принципе: милость, принятие, прощение. Его книги переведены на многие языки, в том числе на русский. Общины «Вера и Свет» существуют в Москве, Подмосковье и Петербурге. , основатель распространившейся по всему миру христианской общины «Ковчег» и движения «Вера и Свет», рассказывает, что во время Второй мировой войны он, еще подросток, решил отправиться из Канады, где жила его семья, в Англию, чтобы поступить в военно-морскую школу.

Отец принял трудное решение отпустить его, несмотря на то что путешествие в Британию в военные годы было нелегким и опасным. Жан считает, что именно благодаря доверию отца он обрел веру в себя, которая потом много раз помогала ему в жизни.

Отец из евангельской притчи не препятствует уходу сына в дальнюю страну. Он дает ему возможность идти избранным путем и во всей полноте пережить последствия своего выбора. Это тяжело, но необходимо. Иногда человеку надо упасть для того, чтобы научиться крепко держаться на ногах. «Прийти в себя» [40] См. Лк. 15: 17. можно после того, как ты самостоятельно столкнешься с большими неприятностями. Если бы отец стал присматривать за сыном и исправлять его ошибки, ему удалось бы освободить его от временных трудностей (от тяжкой унизительной работы и голода), но зато сын никогда не научился бы выбирать и нести ответственность, то есть не стал бы свободным.

В четверг старшеклассник Денис сказал родителям, что в конце недели собирается в ночной клуб праздновать день рождения приятеля. Родители сильно встревожились: клуб этот имел дурную репутацию места, где легко доступны наркотики, да и компания приятеля казалась им весьма сомнительной. Увидев их настрой, сын сказал, что все равно пойдет на день рождения и не позволит обращаться с собой как с малым дитем. Назревала крупная ссора. Родители предложили перенести разговор. Посоветовавшись и помолившись, они рассказали сыну обо всех своих опасениях, о том, что может ожидать его на этой вечеринке (первая доза в атмосфере оглушительного веселья) и каковы могут быть последствия (есть люди, у которых наркотическая зависимость формируется с первого случая употребления, и никто не может быть уверен, что он не таков). Затем отец добавил: «Ты понимаешь, что нам с матерью очень не хотелось бы, чтобы ты туда шел. Но, конечно, выбирать тебе. Решай сам». В итоге Денис остался дома.

В этой истории родителям повезло: сын принял решение, согласное с их желаниями. В притче о блудном сыне все тоже кончилось хорошо: оказавшись на дне, сын пришел в себя и отправился к отцу. Но бывает и по-другому. Обольщения дальней страны сильны, и у сына могло не хватить сил или ума для того, чтобы вернуться домой.

Есть и другая опасность: что, если по возвращении домой блудный сын отдохнет, окрепнет и снова потребует какую-нибудь часть имения, чтобы отправиться еще куда-то? Сколько раз потребуется отцу прощать? Действительно, от родителей иногда требуется огромное терпение и доверие, и в этом состоит риск и достоинство отцовства и материнства.

Когда мы даем жизнь своим детям, никто не может нам гарантировать, что нас ждут одни лишь радости. Мы соглашаемся на то, что через нас в мир приходит новый человек, который будет располагать полной свободой, в том числе и свободой отвергать нас и разрушать свою жизнь. Так Бог в начале мира сотворил человека, зная, что Ему придется умереть за него на Кресте. Простить детей помогает осознание того, что, хотя это наши дети, они не принадлежат нам, они вполне свободны.

В ситуации обиды на детей часто присутствуют одновременно две противоположные психологические установки. С одной стороны, отрицание связи: родители говорят о своих детях как о чужих и неприятных людях, возникает впечатление, что это какие-то засланные враги или высадившиеся инопланетяне, а не дети, которых мы же родили и воспитали. С другой стороны, звучит претензия на власть: родителям кажется, что дети – именно потому, что мы их родили и воспитали, – должны соответствовать нашим требованиям и ожиданиям. Возникает странная логика: ты мой ребенок, принадлежишь мне, следовательно, ты должен быть таким, как я хочу («Родители плохому не научат», «Мы же тебе добра желаем», «Поверь моему жизненному опыту»), а если ты отказываешься, я тебя знать не хочу, ты не мой. Мудрый отец из евангельской притчи свободен от обеих ложных посылок: он всегда признает сына своим, родным и никогда не претендует на него как на свою собственность.