Эдвард Торп - Человек на все рынки: из Лас-Вегаса на Уолл-стрит. Как я обыграл дилера и рынок

В основе проекта лежали две огромные базы данных по ценным бумагам и вычислительные мощности, достаточные для их обработки. И то, и другое стало доступно лишь незадолго до того. Центр исследования биржевых цен (CRSP) Чикагского университета выпустил в продажу исторические данные по ежедневным значениям курсов акций, датам и суммам всех выплаченных денежных дивидендов и другую информацию. Финансовые отчеты и данные по доходам прошлых лет можно было найти в таблицах Compustat. Для некоторых из десятков параметров, которые мы систематически анализировали, обнаружилась сильная корреляция с предыдущими результатами. Среди этих индексов были показатель доходности [180](отношение годовой прибыли к цене акции), доходность по дивидендам, отношение балансовой стоимости к цене, инерция, доля коротких продаж (число акций компании, занятых на данный момент в коротких продажах), неожиданная доходность (информация о доходности, существенно и неожиданно отличающаяся от оценки большинства аналитиков), покупки и продажи сотрудниками, директорами и крупными акционерами самой компании, а также отношение объема продаж компании к ее рыночной цене. Мы изучали каждый из этих параметров по отдельности, а потом придумывали, как их можно использовать совместно. Для тех случаев, когда тенденции прошлого сохранялись по мере дальнейшего развития курсов, мы создали торговую систему MIDAS (Multiple Indicator Diversifi ed Asset System – Система диверсифицированных активов с множественными показателями), которую использовали для управления отдельным хедж-фондом для длинных и коротких операций (длинных покупок «хороших» акций с одновременной короткой продажей «плохих»). Преимущество системы MIDAS состояло в том, что она охватывала сразу весь рынок стоимостью в несколько триллионов долларов, позволяя инвестировать чрезвычайно крупные суммы.

Те же идеи независимо возникли у двух профессоров экономики, Брюса Джейкобса и Кеннета Леви. Я узнал об этом осенью 1986 года, когда они представили свою работу в финансовой программе Калифорнийского университета в Беркли. Наша система успешно работала до конца 1988 года, когда мы закрыли ее вместе с самой компанией Princeton Newport Partners. Джейкобс и Леви управляли при помощи этой методики несколькими миллиардами долларов [181].

К 1985 году в обоих отделениях нашей компании, в Ньюпорт-Бич в Калифорнии и в Принстоне в Нью-Джерси, работало уже человек по сорок. Я руководил отделением в Ньюпорт-Бич, а Джей Риган – отделением в Принстоне. Мы торговали на рынках всего мира. Поскольку лондонское время опережает нью-йоркское на пять часовых поясов, наши трейдеры приходили на работу рано, корректировали наши позиции на другом берегу Атлантики и были готовы к работе на Нью-Йоркской бирже к моменту ее открытия в 9:30 утра [182]. Одновременно с нею открывались многочисленные американские рынки опционов – Чикагская биржа, AMEX, Тихоокеанская биржа, Филадельфия. В Ньюпорт-Бич, который отстает от Принстона на три часовых пояса, работа начиналась в 6 утра, когда мы вводили в компьютеры самые свежие данные по ценам, чтобы рассчитать новые рекомендации по торговле для своего отделения на атлантическом побережье. Кроме того, азиатские рынки работали в то время, когда большинство населения США спит. Особенно важной была торговля варрантами и конвертируемыми инструментами в Токио. Телефонные переговоры между Ньюпортом и Принстоном начинались около 6 утра, продолжались, не теряя интенсивности, почти весь день и наконец затихали где-то к началу вечера.

Мы распространяли свою деятельность на все новые типы сделок, некоторые из которых никто не проводил до нас [183]. Одной из таких сделок была уникальная крупномасштабная транзакция, которую предложила нам в конце 1983 года компания Goldman Sachs. Она была связана с постановлением правительства о дроблении монополии компании American Telephone and Telegraph (AT&T). Ее должны были разделить с образованием новой компании, также называющейся AT&T, и семи «компаний-сестер», которые должны были стать новыми региональными операторами телефонной связи. По условиям сделки каждые десять акций старой AT&T обменивались на пакет, в который входили десять акций новой AT&T и по одной акции каждой из семи «сестер». Суммарная цена этих новых ценных бумаг «в условной консигнации» (то есть для сделок, в которых заключить договор о покупке или продаже можно было «сейчас», но оплата такой покупки или получение денег в случае продажи производились только после выпуска акций) превышала цену акций старой компании AT&T в достаточной мере, чтобы торговля ими могла быть выгодной.

Компания Princeton Newport купила пять миллионов акций старой AT&T приблизительно по 66 долларов за акцию – всего на 330 миллионов. Бо льшую часть этой суммы мы оплатили путем так называемого условного финансирования: наш брокер предоставил нам целевой кредит для этой конкретной сделки, который мы должны были вернуть из прибыли после закрытия позиции. Тем временем, чтобы ограничить риск владения акциями старой AT&T, мы одновременно организовали короткую продажу новых акций, которые мы должны были получить в обмен на старые. В этот пакет акций в условной консигнации входили пять миллионов акций новой AT&T и по пятьсот тысяч акций каждой из семи вновь образованных сестринских компаний. Мы провели эти сделки через Goldman Sachs в два приема, причем каждая из компаний брала на себя по половине двух последовательных блоков стоимостью около 330 миллионов долларов каждый. У меня на столе стоит позолоченная памятная табличка, сувенир, увековечивший блок, проданный 1 декабря 1983 года, – на тот момент это была крупнейшая сумма, переданная в рамках одной сделки за всю историю Нью-Йоркской фондовой биржи. За два с половиной месяца проведения сделки по AT&T товарищество PNP получило 1,6 миллиона долларов чистой прибыли после вычета всех расходов.

Тем временем целая армия исследователей, пошедших по нашим стопам, быстро развивала теорию производных финансовых инструментов и совершала на Уолл-стрит революцию в области финансовой математики. Они помогали управлять инвестициями в хедж-фондах, инвестиционных банках и других компаниях. Поскольку их мотивация была отчасти связана с продающей стороной рынка – теми участниками торгов, которые находят и продают новые товары, – эти «кванты» изобретали все новые виды производных финансовых инструментов, а продавцы продвигали их на рынке. Такие новые товары породили серию все более тяжелых кризисов, подорвавших мировую финансовую систему. Первый из этих кризисов стал неожиданностью почти для всех.

В пятницу 16 октября 1987 года промышленный индекс Доу – Джонса, отражающий состояние рынка, упал приблизительно на 4 %. Поскольку обычное суточное изменение рынка в среднем составляет около 1 %, такое падение было заметным, но еще не катастрофическим. Однако рынок имел некоторую тенденцию к снижению и становился более волатильным.