Константин Трунин - Лауреаты российских литературных премий

Прежде всего, «Большая книга» находится в поиске псевдохудожественного или документального текста, обходя стороной художественную литературу, редко объявляя лауреатом писателя, полностью сочинившего произведение, но при этом обязательно должного опираться на случившиеся в прошлом события, опять же — стараясь придерживаться документальности в отражении описываемого. Это не позволяет говорить о «Большой книге», как про премию, сосредоточенную на выборе лучшего текста, поскольку предпочтения заранее ограничены строгими рамками.

Понятие прозаического произведения размыто. Это позволяет акцентировать внимание читателя на редко упоминаемых писательских трудах. Номинированными могут быть воспоминания и биографии. Причём именно им чаще всего достаётся звание лауреатов. Из тридцати девяти премий к 2018 году таковыми оказались порядка двадцати произведений, тогда как о большинстве оставшихся имеется твёрдая уверенность в их псевдохудожественности.

Дабы у читателя не было ощущения, будто всё так обстоит, обычно один из лауреатов представлен на контрасте. Особого стремления к модернизму у «Большой книги» нет, однако порою и авторы данной направленности становятся отмеченными той или иной степенью премии. Такие писатели ещё не раз в последующем заслуживают звание лауреата, чаще начиная тяготеть как раз к пседохудожественности. Поэтому не так сложно предсказать, кому предстоит в итоге оказаться в числе выбранных.

Стоит ли доверяться выбору «Большой книги»? В действительности, к чему не прояви премия симпатию, в конечном счёте выбираются достойные из достойных, но не всегда лучшие. Приходится соглашаться с негласным установлением останавливаться на определённых работах, отдавая им приоритет над прочими. В числе лауреатов оказывается, как минимум, одно произведение-биография или книга воспоминаний, один псевдохудожественный труд и иногда нечто отвлекающее, становящееся поводом для обсуждения, что приковывает к «Большой книге» внимание непричастных к миру литературы лиц.

Обязательный к вручению «Приз читательских симпатий» отражает время вручения премии. На его примере можно понять, к чему именно стремился читатель. Но вместе с тем, это показывает, насколько интерес к данным произведениям скоротечен. Если его удостоиться, значит быть на слуху не долго, вскоре предстоит оказаться практически навсегда забытым. Исключение касается именитых авторов, имя которых само служит знаком качества, и при этом совершенно не имеет значения — о чём их произведение, выбираемое читателем по причине того, что о других писателях он ничего не слышал.

В 2018 году «Большая книга» решила испробовать новую номинацию «Литблог» — премия лучшим книжным блогерам. Механизм выбора до конца не ясен, скрыт от читателя и максимально лишён прозрачности, к тому же всё доверено сторонней организации, к чьему мнению не прислушиваются. Остаётся надеяться, что номинация не исчезнет, будет усовершенствована и иметь более строгие рамки, нежели заданы изначально, причём на тех же условиях, на каких выбираются основные лауреаты премии.

Осталось дождаться, когда в России появится подлинная государственная премия. Довольно редко писателей примечают в настоящей Государственной премии Российской Федерации в области литературы и искусства, делая это от случая к случаю, причём награждая в общем, а не за определённый вклад в литературу. Вполне может быть, «Большая книга» тому обязательно когда-нибудь начнёт способствовать.

Стараясь понять человека через его творчество, практически никогда не видишь самого человека. Тем более никогда не поймёшь человека, стараясь найти в его творчестве определяющий момент, именуемый Magnum opus. Может показаться, что для Бориса Пастернака жизнь прошла в ожидании написания «Доктора Живаго». Все мысли и поступки были направлены к единственной цели, в итоге сделавшей его имя знаменитым на весь мир. Шёл ли Пастернак именно к Нобелевской премии по литературе, или он просто жил, как живут все без исключения люди? Дмитрий Быков решил громко отразить финальный аккорд, ставший похоронным. Получилось, будто Пастернак готовился к прощальному выстрелу, о котором и будут помнить, забывая обо всём им сделанном до того.

Нужно быть объективным — девиз Дмитрия Быкова. Никаких апологий и поиска отрицательных черт — только обыденное, без украшательства и очернения. Такой настрой даёт надежду читателю познакомиться с действительно важным трудом о жизни человека. Так казалось! Быков не стал соответствовать читательским ожиданиям. Биография Пастернака сразу приняла вид апологии, то есть защитительной речи. Дмитрий посчитал необходимым объяснить, почему общество осудило востребованного поэта. На этом суде нужно оправдать обвиняемого. Для этого необходимо вспомнить все эпизоды жизни Пастернака. Привести в качестве свидетелей друзей и недругов Бориса, допуская их присутствие в виде документальных свидетельств и слухов о них.

На страницах биографии друг за другом появляются поэты периода становления Советского государства. Среди них Блок, Мандельдештам, Маяковский и Цветаева. Пастернак во время их «показаний» отступает за пределы произведения о себе. Быков, говоря про данных поэтов, забывает, о ком он взялся рассказывать изначально. Дмитрий видимо думал, якобы так лучше будет понятен сам Пастернак. Но вместо портрета определённого человека, на страницах биографии калейдоскоп человеческих судеб, раскрытых словно в преддверии аналогичных апологий уже о них. Свидетельствующие поэты подвергаются осуждению и тут же оправдываются, когда Быков наконец-то заключал, какой им на долю выпал временной отрезок.

Быков не стал приглашать на «судебное заседание» семью Пастернака. Его жёны и дети не удостоились права высказать собственное о нём мнение. Личная жизнь Бориса протекала без потрясений и катастроф бытового характера, уступив место проблемам общественного уровня. Пастернак и государство, либо общество — наиважнейшая тема для Быкова, представляющая для него действительный интерес. Зачем говорить о самом важном в жизни человека, если главным считается разговор об адюльтерах и амбициозных замыслах? Писатель живёт творчеством и восприятием творчества читателями — такое складывается впечатление, если довериться предлагаемой точке зрения Быкова.

Допустимо ли считать произведение «Борис Пастернак» биографией? Быков строит повествование не со стороны объективной оценки, он переносит восприятие внутрь главного героя. Читатель видит, как Пастернак совершает действия и говорит. Получилось живое включение в некогда происходившие события. Порою кажется, что не Пастернак говорит со Сталиным, а читатель; что не Пастернак писал Сталину, а писал Быков вместе с читателем; что не Пастернак творил, а записывал подсказанное ему непосредственно Быковым. Борис стал марионеткой в руках Дмитрия — самое противное, отчего никогда не отделаются люди, удостоившиеся быть знаменитыми: они живут не своими, а придуманными для них жизнями.