Константин Трунин - Лауреаты российских литературных премий

Но поменялась ли жизнь в действительности? Начало и конец XX века имеют мало отличий. Были и будут не желающие жить в текущих условиях, предпочитающие пробуждать воспоминания. Российская Империя противилась преобразующим её реформам, тем же озадачивался Советский Союз. В равной степени государство притесняло население, не желая осуществления перелома устоявшегося мгновения. Тем же будет заниматься любая страна, стоит взволноваться её гражданам. Это естественный процесс, согласно которому всякий организм на планете стремится к выживанию, самостоятельная ли он единица или часть объединения.

Макушинский не рассматривает вышеозначенное. Случившегося не исправить, лучше обратить взор на опыт других людей, прошедших схожий с твоим путь. Главный герой произведения «Пароход в Аргентину» возьмётся разобраться с жизнью заинтересовавшего его человека. Им стал французский архитектор Воско, некогда носивший фамилию Воскобойников. Его проекты успешно реализовывались. Однажды он получил предложение построить небоскрёб в Аргентине, куда и отправится на десять лет, так и не возведя изначально планируемое. Почему? О том пусть размышляет непосредственно Алексей.

Не только пребывание в Аргентине интересует автора. Макушинский начинает разбираться с Воско задолго до его путешествия в Южную Америку. На страницах произведения оживает белогвардейское движение, отступление Юденича от Петрограда, пребывание в Прибалтике, наконец появляется Франция, где у эмигранта во владении оказывает замок в Нормандии. Будет ещё война, страшнее предыдущей. И архитектор обязательно понадобится для восстановления строений из руин. Неведомым образом разговор дойдёт до трагедии на Олимпийских играх в Мюнхене.

Утрата Родины не означает её уничтожения. Для кого-то Россия останется такой же Родиной, воплощением всех прежних устремлений. Такая Родина наполнена такими же людьми, какие населяли страну прежде. У них внутри точно такой же эмоциональный фон, какой присущ эмигрантам. И эмигрант пишет точно таким же образом, как это делали сто и двести лет назад в Российской Империи, как всегда писали в Советском Союзе и продолжают писать в России рубежа со второго на третье тысячелетие. Родина осталась, только этого не могут понять люди, не имеющие желания осознавать сию данность. Произведение Макушинского это вполне подтверждает.

Есть существенная оговорка, касающаяся особенности повествования всех связанных с Россией народов. Они стремятся превратить художественную литературу в поиск некоего скрытого смысла необходимости человеческого существования. Тогда как требуется сообщить в меру увлекательный сюжет, чем озабочены беллетристы остального мира. Потому и не отличима мысль Алексея от русскоязычных авторов, поныне продолжающих пытаться разобраться просто из желания пытаться разбираться. Редко такой текст получается удобным для чтения, не получился он приятным для глаза и у Макушинского. Ничего не поделаешь: особенность мировоззрения нации.

Писателям-неудачникам всегда приводят в пример людей, долго не находивших отклика у издательств. Долго бы продолжала пытаться пристроить текст и Гузель Яхина, да вот повезло — её печатает «АСТ», а именно «Редакция Елены Шубиной». Никому ненужная история мгновенно обретает множество читателей, автор становится лауреатом трёх престижных премий: «Книга года», «Ясная поляна» и «Большая книга», её первое крупное творение входит в короткий список «Русского Букера» и «Носа». Чистый доход только от наград перевалил за пять миллионов рублей. Чем Яхина не пример после такого успеха писателям-неудачникам? Нужно не сдаваться и верить в себя до конца, даже если и ничего достойного в тебе на самом деле нет.

Нитками из высохших слёз встречает читателя книга «Зулейха открывает глаза». Всё плохо в жизни главной героини — жертвы домашнего насилия. И пока страна погружается во мрак, раскулачиваемая беднотой, гаснет свет и во взгляде Зулейхи. Каждый раз она открывает глаза и видит несправедливость. Её колотить — излюбленное занятие мужа. Её изводить — страстное увлечение старухи-свекрови. Поскольку она маленького роста, то спать ей приходится на сундуке. Выдюжит ли Зулейха при таких обстоятельствах, если продолжит вынашивать будущих мертвецов? Родить сына не получается. Дочерей ничего не держит. Может Яхина не хотела плодить новый выводок жертв действительности? Нужен мальчик, но его нет.

Угнетение в семье распространяется только на Зулейху. Она со смирением принимает традиции народа, когда женщине не полагается заявлять о правах. Складывается ощущение, будто главная героиня живёт в замкнутом мире, куда иногда проникают жадные до урожая и скота красноордынцы-нэповцы, чтобы читатель окончательно понял, насколько тяжело жилось в двадцатые годы XX века. Никакого феминизма и никаких прав на кусок земли. Ты постоянно кому-то должен: хоть умри, да отдай. Вырваться невозможно. Зулейха не могла потребовать уважать своё достоинство, как бы не открывала глаза. Судьбою предначертано подчиняться воле других.

Период нахождения Зулейхи в доме мужа — идеальное представление не только о страданиях татар в то непростое время, но и характерное описание будней населения при становлении советского государства. Ничего нового читатель из текста не узнает. Яхина предлагает посмотреть на прошлое с несколько иного угла — от лица женщины-мусульманки. Пока крестьяне и рабочие свергали кулаков, рабы не могли рассчитывать на освобождение от гнёта. Мирись или получи пулю в лоб, коли заявишь о достоинстве личности, то доказывать правоту придётся перед небесным судьёй.

Начальные эпизоды — кладезь полезной информации. Происходящее на страницах ярко предстаёт перед взором. Кажется, дальше накал страстей будет только увеличиваться, а жажда вчитываться усилится. Но вот когда доходит дело до раскулачивания, шестимесячного пребывания в вагоне и так долго ожидаемого поселения в Сибири, тогда и становится понятным нежелание издательств давать ход дебютной работе тогда ещё малоизвестного автора. Никто не поверил в возможность раскрутить книгу с таким содержанием.

Не хватило Яхиной запала — приходится это признать. Вся её энергия ушла на отображение будней женщины в неблагоприятных обстоятельствах домашнего насилия, о чём она могла знать лично, либо по рассказам. Каждая строка сквозит болью, давая понимание истинной природы человека, ничем не отличающегося от животного. Кто сильнее, тот и «насилует»: Зулейху — муж, мужа — нэповцы.