Константин Трунин - Лауреаты российских литературных премий

Содержание «Каменных клёнов» дополняется травником, толком ничего не объясняющим. Даётся в меру красивое описание для возбуждения воображения, резко обрываясь, дабы через некоторое время дать информацию о новом элементе. Есть в тексте и обыкновенная жизнь, никак с миром ведьм не связанная, вроде комплекса молодого человека из-за старческого возраста матери.

Не требовалось допускать рассуждений, сказанных выше. Лена Элтанг написала произведение не в духе модернизма, а сочинила ещё одно фэнтези, на тексте которого могут базироваться придумываемые писателями миры. Объяснять подобное не имеет смысла, учитывая особенности фэнтези как литературного жанра. Автор волен придумывать, лишь бы не выходил далее понимания людей, должных знакомиться с его трудом. И, судя по тексту, аудитория у произведения подростковая. Это определяется по действующим лицам и по смысловому наполнению, должному пробуждать фантазии, никак не влияя на развитие способности к мышлению. Ежели кто решится задуматься, то он взглянет на «Каменные клёны» аналогично тут сказанному, справедливо сперва возмутившись и в итоге махнув рукой: чего только не пишут, имея желание высказаться.

Литературный труд Лены Элтанг проходит перед глазами, словно его не было. Он не останется в памяти, стираясь сразу по мере чтения. Но кому-то понравится. Всё зависит от возраста и от желания воспринимать чужие фантазии.

Написано, чтобы смеяться. Не юмором достойным высот жанра, а от пробуждения самого пошлого. Или когда нельзя иначе высказать усталость от сообщаемой нелепицы, кроме как свести всё к теме туалетной названной. Шутит Сорокин, животное в читателе пробуждая, дабы почувствовал он никчёмность, ему присущую. Уж если это смешно, значит нет в жизни серьёзного. Или иначе смотреть требуется. Не животное в читателе пробуждает Сорокин, а даёт понять — насколько он выше этого. Ежели всё нелепицей кажется, отчего напряжены извилины? Когда глупость следом рассказана, тогда и возникает усмешка, но не от весёлости, а сугубо из жалости над потугами. Знать то должен был Сорокин, держа в напряжении. И забросить бы сие произведение в водоёмы мутные, дабы не напоминало, представителем какого мира человек является. А может оставить книгу на полке, пусть напоминает о сути вещей она.

Вот Кремль перед читателем сахарный, даётся людям он от правительства, лижут ту сладость они, словно там состав подозрительный, явно население страны зомбирующий. И стоят за Кремлём люди в очереди, башни желая взять сахарные, дабы лизать их до исступления. Не хотят стены, не так сладки они, концентрации веществ преданности незначительной. Ежели не поступит в организм доза требуемая, ломка начинается у населения. Ищет каждый Кремля сахарного, впадая без него в забвение. Снятся по ночам башни сладкие, даруя надежд пробуждение.

Когда встают люди, Кремля нализавшись с вечера, видят кругом лица радостные, смотрят на небо — видят лик правителя улыбающийся, машут ему, благодаря за сладость дарованную. Тот вкус не каждому с детства знаком, но с детских лет пристрастие к нему прививается. Раздаются Кремля леденцы поколениям подрастающим, лизали дабы и родителей тем радовали. А кто лишился возможности Кремль облизывать, тому рукоблудие и простаты массаж принесёт краткое облегчение.

Это в России лижут Кремль сахарный, находя от того удовольствие. В Европе нет такой сладости, потому и доводят европейцы себя до исступления приблудами разными. Запираются они и занимаются делом постыдным в одиночестве, не ведая о башнях Кремля сладостных. Тем и в России занимаются, коли не получается раздобыть сахарную фигурку заветную. А то и идут на шаг отчаянный, молотком пользуясь. Хорошо им мужчинам пользоваться, есть место для ручки его в мужском естестве, постыдно ото всех скрываемом. Дивятся на то в России проживающие, со смирением принимая, ибо знакомо им чувство от Кремля в организме отсутствия.

Ежели совсем не будет радости, найдут в другом персонажи Сорокина упоение. Что им стоит кушать запретное, мясу подобное? Не разбирают они, чем рот заполняется. Сахарный Кремль ли, а может кровью пропитанный. Доходят до безумия люди, не получая им нужного. Друг друга съедят, ещё и причмокивая. Ужасен сей факт, если не знать манеру Владимира. Нет для него запретного, лишь бы вызвать шок у читателя. И сядет читатель в лужу, от внимания к содержанию произведения сделанную, ибо чего не сделает писатель, диссонанса когнитивного пробуждения ради.

Порядки в стране Сорокин показывает ужасные. Лижут люди Кремль, не замечая очевидного. Предались порокам всем, находя в них умиротворение. И действует власть исполнительная, побуждая стремиться к Кремля сахарного обладанию, прочий люд принуждая к насилию, запирая его и допросы устраивая. Такой порядок навёл Сорокин, для чего-то им задуманный. Вот и думает читатель, благо ли Кремль сахарный, от зла уберегающий, али зло Кремль сахарный, потворствующий распространению низменного.

Можно сесть и написать произведение, ничего о нём не представляя. Пусть будет герой, едущий помочь нуждающимся, ему предстоит постоянно попадать в происшествия, а потом всё закончится так, словно никаких действий не происходило. Собственно, таково краткое содержание повести «Метель» Сорокина. Если постараться измыслить более этого, то получится пересказ, поскольку каждая деталь в повествовании связана с предыдущей, тогда как последующая деталь уже никак не связана с предшествовавшими событиями. Перед читателем развёрнуто полотно абсурда.

У главного героя есть цель — добраться до деревни, дабы вакцинировать население от пришедшей со стороны Южной Америки хвори, поднимающей мертвецов из гробов. На беду периодически случается метель, тем усугубляя продвижение к пункту назначения. Изредка погода успокаивается, чем пользовался Сорокин, но не помогая идти герою скорее, а нагружая текст лишними сценами. Читатель в том убеждается сам, видя смакование Владимиром моментов интимной близости с женой мельника и вдыхания наркотических препаратов, останавливающих движение к цели.

Не стоит разбираться, почему герой повествования именно такой. Таким его представил автор — этого вполне достаточно. Он мог быть другим, просто попал бы в иные неприятности. Оканчивать произведение Сорокин всё равно не планировал. Пусть действие движется, Владимир придумает ещё не одно странного вида обстоятельство. Допустим, транспортное средство обязано сломаться, и тут наступает пора повернуть назад. Сорокин предложил починить сломанный в повозке предмет медицинским препаратом. Будет ли оказанная помощь эффективной? Так как требуется мешать передвижению героя к цели, то когда у Владимира закончатся идеи, он ещё раз сломает повозку, покуда не придумает новое дополнение к сюжетной линии.