Дэниель Пинк - Таймхакинг. Как наука помогает нам делать всё вовремя

Из главы 1 вы уже знаете о внутренних биологических часах, имеющихся в организме человека и влияющих на наши работоспособность, настроение и бодрость. Но, возможно, вы не запомнили, что эти часы работают с периодичностью, несколько превышающей 24 часа. Оказавшись в полной изоляции от внешнего мира (например, вынужденный провести несколько месяцев в одиночестве под землей, без дневного света), человек может достаточно быстро перейти к послеполуденному сну и полному бодрствованию среди ночи {273} 273 Ken-Ichi Honma, Christina von Goetz, and Jürgen Aschoff, “Effects of Restricted Daily Feeding on Freerunning Circadian Rhythms in Rats,” Physiology & Behavior 30, no. 6 (1983): 905–913. . В надземном мире такой рассогласованности мешают природные и социальные сигналы, вроде рассвета или будильников. Процесс синхронизации внутренних часов с внешними информационными сигналами, позволяющий нам вовремя вставать на работу или отходить ко сну в разумное время, называется «захватом ритма».

Анкона утверждала, что то же самое происходит и в организациях {274} 274 Анкона определяет организационный захват ритма как «корректировку или модерацию одного типа поведения с целью синхронизации или ритмического соответствия с другим типом поведения» и утверждает, что он может быть «сознательным, подсознательным или инстинктивным». . Для определенных видов деятельности, например, для разработки бренда или маркетинга продукции, может быть характерен свой собственный темп. Но этим ритмам приходится в обязательном порядке синхронизироваться с внешними жизненными ритмами организации: финансовым годом, циклом продаж, даже с возрастом компании или стадиями карьеры отдельных людей. Анкона считала, что организации захватывают внешние сигналы точно так же, как люди.

В хронобиологии эти внешние сигналы называют немецким словом «цайтгеберы» (что в переводе означает «датчики времени»), и Тиль Реннеберг определяет их как «сигналы внешней среды, способные синхронизировать циркадные часы» {275} 275 Till Roenneberg, Internal Time: Chronotypes, Social Jet Lag, and Why You’re So Tired (Cambridge, MA: Harvard University Press, 2012), 249. . Идеи Анконы помогли прийти к выводу о том, что цайтгеберы нужны также и коллективам. Иногда задавать ритм может единоличный лидер, такой как, например, Дэвид Симмонс. Действительно, научные данные говорят о том, что коллективы обычно подстраиваются под ритмы своих наиболее высокопоставленных членов {276} 276 Ya-Ru Chen, Sally Blount, and Jeffrey Sanchez-Burks, “The Role of Status Differentials in Group Synchronization” in Sally Blount, Elizabeth A. Mannix, and Margaret Ann Neale, eds., Time in Groups , vol. 6 (Bingley, UK: Emerald Group Publishing, 2004), 111–113. . Однако статус и значение – не всегда одно и то же.

Академическая гребля – единственный вид соревнований на скорость, в котором спортсмены проходят дистанцию спиной к финишу. Вперед смотрит только рулевой. В женской команде Университета Джорджа Вашингтона, выступавшей в первом дивизионе чемпионата НАСС, рулевой была выпускница 2017 г. Лидия Барбер. Она сидела на корме и с помощью головной микрофонной гарнитуры отдавала инструкции восьмерке гребцов. Традиционно рулевыми делают самых маленьких и легких, чтобы утяжелять лодку как можно меньше. Рост Барбер – карликовый, всего 4 фута (122 см). Но темперамент и таланты делают эту девушку столь ярким и целеустремленным лидером, что во многом лодка идет вперед именно благодаря ей.

Барбер задавала ритм и, следовательно, руководила командой гребцов, обычно проходящей свою дистанцию 2 км примерно за 7 минут. На протяжении этих 400–500 секунд она командовала, задавая ритм гребли, что, по ее собственным словам, означает «готовность принимать на себя ответственность и сильный характер». Обычно в начале заезда гребцам нужно сделать 5 коротких гребков, чтобы стронуть с места стоящую в воде лодку. Затем Барбер следовало скомандовать 15 «мощных гребков», которые выполняются в темпе примерно 40 в минуту, после чего она переходила на несколько более спокойный ритм: «Взяли раз… Взяли два… Еще взяли!»

В оставшееся время заезда ее задачей было направлять корпус лодки, следить за стратегией борьбы и, самое главное, поддерживать мотивацию и слаженность действий команды. Вот как звучали ее призывы во время гонки с Университетом Дюкейн:

«Мы в отры-ы-ы-ы-ввве!

КЛАСС-но!

Рабо-отаем… ВПЕРЕД!

Ра-аз!

Два!

Загружай!

Три-и-и…

Уходим от них!

Четыре…

Мы отрываемся от них!

Пять…

Обогнали!

Шесть…

Давай!

Семь…

ДАВАЙ!

Восемь…

УПЕРЛИСЬ!

Девять…

Круто!

Десять…

Распрямились! Грузим!

Жгите, вашингтонские! Давайте на всех парах, ВПЕРЕД!»

Лодка не пойдет максимально быстро, если действия восьмерки гребцов не будут идеально синхронными. А без Барбер они не смогут эффективно синхронизироваться между собой. Скорость лодки зависит от человека, не прикасающегося к веслу, точно так же, как звук Хора Конгресса зависит от Симмонса, который сам не поет ни единой ноты. В групповой слаженности важнейшую роль играет босс, стоящий выше и отдельно от всех остальных.

Однако босс даббавала, их цайтгебер, не стоит за дирижерским пультом и не примостился на корме лодки. Он витает над их головами на железнодорожной станции и присутствует в их сознании на протяжении всего трудового дня.

По утрам Ахилу Адхав собирает бóльшую часть предназначенных для доставки ланчей быстро и эффективно: часто ему без лишних слов вручают холщовый мешок прямо на пороге квартиры. Он не звонит по телефону, чтобы заранее предупредить о своем приходе. Клиенты не отслеживают его передвижения. В конце маршрута к его велосипеду привязаны 15 мешков. Адхав паркуется на тротуаре неподалеку от станции Виле-Парле, где вскоре к нему присоединяются еще с десяток даббавала. Каждый отвязывает свой груз, они расставляют всё на тротуаре и начинают сортировать коробки со скоростью и сноровкой наперсточников. Каждый даббавала отбирает от 10 до 20 мешков и увязывает их в узел, который водружает себе на спину. После этого все отправляются на платформу западной линии мумбайской городской электрички.

В своей работе даббавала весьма самостоятельны. Никто не указывает им, в каком порядке собирать и доставлять ланчи. Разделение труда между ними происходит само по себе, и никто не изображает из себя сурового бригадира.

Но есть один аспект, в котором они полностью лишены пространства для маневра, – время. В индийских компаниях принят стандартный обеденный перерыв с 13 до 14 часов. Получается, что к 12:45 даббавала следует закончить доставку ланч-боксов. А это, в свою очередь, означает, что вся команда Адхава должна погрузиться в электричку, отходящую от станции Виле-Парле в 10:51. Опоздание на поезд обрушит весь график. Начальником даббавала выступает расписание поездов: это внешняя норма, определяющая ритм, темп и интенсивность их труда, дисциплинирующий фактор, без которого воцарился бы полный хаос. Сей самодержавный цайтгебер – неумолимый деспот, чей авторитет неоспорим, а решения окончательны и бесповоротны. Своего рода неодушевленный аналог рулевого или хормейстера.