Авторов Коллектив - Основные произведения иностранной художественной литературы. Азия. Африка

Вместе со знаменитой повестью «Подлинная история А-Кью» (1921) и другими произведениями этот рассказ вошел в сборник «Клич» (1918–1923). Кроме того, Лу Синю принадлежит сборник рассказов «Блуждания» (1924–1925), сборник стихотворений в прозе «Дикие травы» (1924–1926), сборник сатирико-героических сказок «Старые легенды по-новому» (1922–1935) и несколько книг публицистики.

Всю свою жизнь Лу Синь боролся с феодально-буржуазной литературой и критикой, активно популяризировал произведения русских, а затем советских писателей: Гоголя, Щедрина, Чехова, Горького, Серафимовича, Фадеева, а также европейскую классику.

Лу Синь прежде всего мастер короткого рассказа. Первым из китайских авторов он сделал главными героями своих книг людей из народа. Трагедия бедной пряхи Шань-сы, потерявшей единственного сына, становится темой рассказа «Завтра». Рассказ «Кун Ицзи» рисует опустившегося старого интеллигента, которого жестоко избили за несколько украденных книг. Герой повести «Подлинная история А-Кью», высоко оцененной Ролданом, Фадеевым и другими писателями мира, — деревенский поденщик, не имеющий даже собственного имени. Лу Синь не только сочувствует своим обездоленным героям, но и беспощадно раскрывает их слабости, клеймит позором психологию рабов. А-Кью не понимает собственного жалкого положения и утешает себя так называемыми моральными победами. Сцена «великого благополучного завершения» — казни А-Кью — стала общепризнанной вершиной новой китайской литературы и творчества Лу Синя.

Писатель славит героев-борцов, протестующих против всякого угнетения, таких, как персонаж «Записок сумасшедшего», назвавший старую мораль «людоедством», революционер Ся Йй из рассказа «Снадобье», рикша из «Маленького происшествия» (1920). Особенно значителен последний рассказ, в котором с подлинно горьковской силой воспевается величие простого человека.

Многие произведения Лу Синя посвящены интеллигенции. Ренегатами в эпоху революционных сдвигов предстают персонажи рассказов «Праздник лета» и «Одинокий». По-иному относится автор к герою рассказа «В кабачке», также утратившему былую пылкость, но еще способному творить добро. Лу Синь, как и Чехов, придавал огромное значение добрым порывам человеческой души.

Важную роль в наследии Лу Синя играют стихотворения в прозе. Перед нами аллегорические пейзажные зарисовки («Осенняя ночь», «Снег», «Засушенный лист»), фантастические картины («Прощание тени», «Мертвый огонь», «Возражение собаки»), лирические воспоминания («Прекрасный момент из прошлого», «Бумажный змей»), философские раздумья, облеченные в форму притч («Суждение», «Умный, дурак и раб») Многие из этих чеканных миниатюр, написанных в период китайской революции 1925–1927 гг, проникнуты печальным, даже безысходным настроением, но вера в жизнь у Лу Синя оказывается сильнее тоски. Об этом свидетельствуют стихотворения «Такой боец!» и в особенности «Надежда», в котором отражается эволюция чувств, характерная для всего сборника Поэт печалится’ «Юность моя давно умерла, — но тут же добавляет: — Вне меня юность существует, конечно». Процитировав строфу из Петефи, где надежда сравнивается с женщиной, которая «всех обольщает, все дарит», Лу Синь заключает стихотворение уже иной цитатой «Как и надежда, отчаяние лжет!» — и призывает «вступить в схватку с этой темной ночью, царящей в пустоте».

Замечателен символ «мертвого огня» из одноименного стихотворения. Автор хочет сказать читателю: пламя революции можно «умертвить» только внешне, рано или поздно оно вырвется наружу. Мертвый огонь, который соглашается «сгореть совсем», чтобы помочь рассказчику «выйти из… ледяного ущелья», напоминает пылающее сердце горьковского Данко.

Основное идейное содержание сборника — критика уродливых сторон китайской действительности. Например, в сказке «Покорение стихии» Лу Синь зло высмеивает как старых ученых-конфуцианцев, так и европеизированных интеллигентов Но по тону социальной критики «Старые легенды» заметно отличаются от предыдущих произведений Лу Синя. Серьезное обличение, интерес к психологии, которые в сборниках «Клич» и «Блуждания» превалировали над сатирой, уступают место язвительному, «торжествующему смеху». Эта перемена безусловно была связана с укреплением идейных позиций художника, его более глубоким проникновением в законы общественного развития.

О новом для Лу Синя творческом этапе еще ярче свидетельствуют активные поиски положительного героя. Завязку рассказа «Меч» составляет эпизод, традиционный для восточных деспотий: царь, желая, чтобы ни у кого на свете не было такого меча, как у него, убил замечательного оружейника, который этот меч выковал Но главное внимание писателя приковано к другому: сын оружейника — Мэйцзяньчи — мстит за своего отца. Своеобразным олицетворением труда, демократии, равенства становится у Лу Синя герой древних мифов, Великий Юй, который, по преданию, спас Китай от потопа («Покорение стихии»).

В последний период творчества, в 30-х гг., Лу Синь особенно много сил отдал публицистике. Его работы тех лет объединены в нескольких сборниках: «Горячий ветер» (1925), «Под роскошным балдахином» (1926), «Могила» (1927), «Вот и все» (1932), «Инакомыслящий» (1932), «Книга о ложной свободе» (1933), «О ветре и луне болтать разрешается» (1934), «В узорчатой кайме» (1936) и др. Свои статьи Лу Синь называл «пестрыми заметками» (цза вэнь) или «смешанными чувствами» (цза гань). Часть из них приближается по духу к рассказам, часть — к фельетонам, часть — к стихам в прозе. По тематике публицистика его исключительно разнообразна. Здесь и язвительные памфлеты «Об удивлении дружественных держав» (1931), «Нас больше не обманут» (1932), и статьи о различных традиционных китайских явлениях и предметах (маньчжурской цензуре, обрядах, прическах, театральном гриме), в которых отчетливо слышна перекличка с современной ему действительностью. Лу Синь, как никто другой, умел высмеивать апологетов старой китайской культуры, чье глупое чванство лишь способствовало ослаблению и отсталости страны.

Ряд статей Лу Синя («Что такое сатира», «Как я начал писать» и др.) посвящен литературе. Немало сил он отдал строительству революционной китайской литературы и обличению гоминьдановского террора по отношению к прогрессивной интеллигенции. Об этом свидетельствует, в частности, знаменитая статья «Революционная пролетарская литература в Китае и кровь ее авангарда», написанная сразу после казни пятерых пролетарских писателей в 1931 г.