Авторов Коллектив - Основные произведения иностранной художественной литературы. Азия. Африка

Избранные рассказы / Пер. и послесл. Т. Топеха. — М.: Гослитиздат, 1958. — 190 с.

Григорьева Т. П. Одинокий странник (О японском писателе Куникида Доппо). — М: Наука, 1967. - 254 с.

Григорьева Т. П. Творческий путь Куникида Доппо // Краткие сообщения Ин-та востоковедения АН СССР — 1958 — Вып. XXXIV — С. 52–63.

Один из основоположников и теоретиков литературы японского реализма, не без оснований именуемого «натурализмом», который сложился под влиянием как натуралистических черт национальной литературы, так и теории «экспериментального романа» Золя.

Таяма Катай (настоящее имя Рокуя), как было принято в самурайских семьях, воспитывался на китайской классике, а переехав в 1886 г. в Токио, изучал японскую классическую поэзию. Увлекался он и французской литературой — Золя, Флобером, Мопассаном, которые в некотором роде определили его путь. В 1902 г. внимание читателей привлек натуралистический рассказ Катая «Конец Дзюэмона». Крестьянин подговорил свою сожительницу поджечь деревню в отместку за насмешки над его уродством. Деревенские парни свели с ним счеты, утопив Дзюэмона в болоте.

Катай много размышлял над положениями нового направления, и следствием этого явились статьи, где он дал свое толкование тех принципов, которым, по его мнению, должна следовать японская литература: принципам «плоскостного», «откровенного» изображения. Долг писателя — передавать то, что он видит на поверхности явлений. Только это позволит дать адекватную картину мира. Привнесение субъективных элементов, даже литературного приема, исказит картину В духе провозглашенных принципов Катай написал трилогию: «Жизнь», «Жена», «Родство» (1908–1910). Если первый из автобиографических романов знакомит с детством писателя, то два последних рассказывают о его собственной семье и семьях его братьев и сестер.

Примерно с 1917 г. Катай отходит от натуралистических принципов. Душевное смятение, неудовлетворенность приводят его к религии. Он ищет утешение в буддизме. Из-под его пера выходят такие рассказы, как «Нерастаявший снег» (1917), — о способности религии снять с человека страх перед жизнью и смертью.

В последние годы Катай обращается к жанру исторического романа — «Минамото Еситомо» (1924) и др.

Японские критики видят начало «романов о себе», занявших монопольное положение в японской литературе второго десятилетия XX в., в повести Таяма Катая «Постель», где автор, согласно принципу «откровенного изображения», обнажает собственную душу. Писатель с эпатирующей читателя откровенностью рассказывает о своей тайной страсти к юной ученице, поселившейся в его доме. Но девушка, почитавшая его талант, сердце отдает другому — своему сверстнику-студенту. Писатель, терзаемый ревностью, разыгрывает возмущение и отсылает ее назад к родителям. Вместе с Ёсико (так звали девушку) исчезает и надежда как-то изменить опостылевшую жизнь, скованную семейными заботами. Не в силах избавиться от страсти, писатель в отчаянии бросается на футон, на котором недавно спала Ёсико, и вдыхает запах ее тела.

Здесь уже заложены те черты, которые характеризуют «романы о себе». Произведение сфокусировано на личных переживаниях человека, притом не столько с целью раскрыть какие-то закономерности в психологии людей, сколько с целью обнажить переживания данной личности, то есть сделать акцент не на общем, а на частном. Это было в значительной мере порождено разочарованием в возможности утверждения личности, неверием в способность человека переделать жизнь.

Рассказ написан под впечатлением русско-японской войны, которую Таяма Катай наблюдал глазами военного корреспондента. Эго одно из немногих антивоенных произведений тех лет. Несколько дней из жизни рядового, заболевшего бери-бери. Выписавшись из госпиталя, солдат скитается по дорогам Маньчжурии, среди развалин и опустевших домов. Он не рвется на фронт: «фронт — большая тюрьма». Измотанный болезнью и отчаянием, он умирает, безразличный ко всему происходящему, в том числе и к собственной жизни.

Еще об одной бессмысленно прожитой жизни говорится в этом рассказе. Герой — бедняк, с трудом получивший образование, становится учителем сельской школы, но не видит просвета в монотонной работе, не находит применения ни мечтам, ни знаниям. Постепенно он уподобляется среде — серой, бессмысленной, где ни к чему не стремятся, ни налчем не задумываются и выполняют свои обязанности бездумно и бездушно. Понимая, что ничего нельзя изменить, что он, как и другие, будет неотвратимо терять силы и достоинство, учитель начинает пить и заболевает. В конце рассказа, больной, позабытый всеми, он умирает в своей комнатушке, а с улицы доносятся ликующие голоса толпы, празднующей победу в войне 1904 г. Но, по мнению автора, все эти внешние события и даже военные победы не имеют никакого значения, если человек не устроен, если бессмысленна и никчемна его жизнь.

Рядовой: Рассказ // Восточный альманах. — М., 1958. — Вып. 2. — С. 397–408.

Конрад Н.И.Таяма Катай // Хрестоматия японского языка. — М. 1949.— Вып. 3.— С. 17–25.

Хигути Итиё (настоящее имя — Нацуко) родилась в Токио в обедневшей дворянской семье, получила традиционное образование, изучая классическую японскую литературу. Короткая жизнь Итиё прошла в бедности, в тяжелой борьбе за существование. В расцвете творческих сил писательница умерла от туберкулеза легких.

Уже первые повести Итиё, носившие подражательный характер, отмечены сочувствием к судьбе обездоленных. В дальнейшем ее рассказы «Мутный поток» (1894), «Полнолуние» (1894), «Плывущие облака» (1894), «Пути расходятся» (1895) и другие, в особенности повесть «Ровесники» (1895), выдвинули Итиё в первые ряды представителей романтической прозы — ведущего направления японской литературы середины 90-х гг. XIX в.

Главная тема ее творчества — трагическая судьба женщины, страдающей под двойным гнетом социального бесправия и пережитков феодального семейного уклада. Впервые в японской литературе Итиё показала душевную драму японской женщины, скрывающей под маской покорности боль попранного человеческого достоинства. Талантливая разработка этой темы сделала творчество Итиё общенациональным достоянием. Японская критика назвала ее произведения «первой жалобой японской женщины».

Проникнутые лиризмом произведения Итиё написаны старым литературным языком, что делает их труднодоступными современному читателю, но, несмотря на это, они до сих пор пользуются популярностью и неоднократно переделывались для театра, кино, телевидения.