Генри Минцберг - Менеджмент. Природа и структура организаций

Эта последняя позиция, которую мы видим на нашей подкове. Как правило, она тесно связана с идеологией. И это первая позиция после «Демократизируй!», которая предполагает стремление к фундаментальным изменениям в управлении и целях корпораций. Подобно сторонникам позиции «Национализируй!», приверженцы этой позиции убеждены: управленческий контроль по сути своей незаконен и его необходимо заменить более приемлемой и подходящей формой внешнего контроля. Иными словами, нужно восстановить прежний статус корпорации как «жесткого» инструмента, как организации закрытого типа, в которой прямой контроль будет возвращен ее «правомочным» владельцам, т. е. акционерам. Единственный способ обеспечить постоянное стремление к достижению экономических целей – а это означает максимизацию прибыли, полностью освобожденную от «подрывной доктрины» социальной ответственности, – заключается в передаче контроля непосредственно в руки тех людей, для которых прибыль корпорации имеет первостепенное значение.

Еще несколько лет назад эта позиция могла бы показаться безнадежно устаревшей. Но благодаря ее покровителю Милтону Фридману ее былое величие сегодня восстановлено. Фридман пишет:

В системе свободного предпринимательства, основанной на частной собственности, руководитель корпорации является наемным служащим владельца данной компании. Он несет перед своими нанимателями непосредственную ответственность. Суть этой ответственности заключается в том, что он обязан вести бизнес с учетом всех их пожеланий, которые в основном сводятся к тому, чтобы заработать как можно больше денег, не нарушая при этом основополагающих правил своего общества, как обусловленных законодательством, так и воплощенных в системе этических норм и традиций [219] Friedman M. A Friedman Doctrine. – P. 33. .

Тут интересно следующее: вероятно, к этому выводу Фридмана привело убеждение, что совершенный в течение этого века переход от контроля владельца к контролю менеджера, с присущим этому переходу вниманием к проблеме социальной ответственности, представляет собой безостановочное скольжение по нашей концептуальной подкове. Судя по вводной главе к его книге «Капитализм и свобода», Фридман признает только две возможности: традиционный капитализм и государственный социализм – по типу того, который практикуется в Восточной Европе. И отсутствие первого неизменно приведет к возникновению второго, а социальная ответственность будет действовать в качестве катализатора.

Сегодня угроза сохранению и расширению свободы ощущается в двух направлениях. Первая угроза явная и очевидная. Это внешняя угроза, исходящая от злодеев из Кремля, пообещавших похоронить нас. Вторая угроза намного более неуловима и скрыта. Это внутренняя угроза, исходящая от благожелательных людей, имеющих самое доброе намерение – реформировать нас [220] Friedman M. Capitalism and Freedom. – Chicago: University of Chicago Press, 1962. – P. 20. .

Таким образом, вопрос, кто должен контролировать корпорацию, сводится к войне между двумя идеологиями, в терминах Фридмана – между «подрывным» социализмом и «свободным» предпринимательством. В таком черно-белом мире, полностью лишенном каких-либо оттенков, не существует средней позиции между чернотой «Национализируй!» и снежной белизной «Восстанавливай!» – ничего серого, символизирующего позицию «Доверяй!». Контролировать корпорацию может только ее владелец, либо, при отсутствии такого контроля, эту роль будет играть государство. Отсюда «"Восстанавливай!", а не то…» Насильно удерживая корпорацию в правой части подковы, Фридман, судя по всему, хочет показать нам, что это единственное место, в котором «свободное» предпринимательство и вообще «свобода» могут чувствовать себя в безопасности.

Все эти идеи базируются на ряде предположений и допущений – технических, экономических, политических, – которые, я убежден, ошибочны. Поэтому они заслуживают более подробного их обсуждения.

Первое ошибочное допущение сугубо технического характера – это предпосылка о необходимости контроля со стороны акционеров. Большинство крупных корпораций недоступны для отдельных акционеров. Инструментом контроля этих людей, по крайней мере формально, является совет директоров. Но советы директоров корпораций открытого типа, как правило, контролируют менеджеры, а не акционеры. На этой почве зародились и укрепились свои традиции: например, новых членов советов назначают их главы, работающие по системе полной занятости. И у нас имеется достаточно свидетельств того, что их выбор базируется отнюдь не на участии в акционерном капитале как таковом и уж, конечно, не на стремлении менеджеров выбрать людей, которые будут хорошо контролировать их работу. В лучшем случае их выбор объясняется способностью новых директоров обслуживать свою организацию, а в худшем – склонностью последних сидеть тихо и позволять менеджерам делать то, что они считают правильным.

Действительно, иногда некоторым людям удается накопить достаточное число акций, чтобы отобрать у менеджмента контроль в совете директоров. Однако намного чаще объем выпускаемых в публичное обращение акций так велик, что даже крупнейшие частные акционеры не могут надеяться на то, что смогут заполучить более-менее значительную их долю, не говоря уже о том, чтобы она позволила им бросить вызов менеджменту и оспорить его контроль. (Конечно, одна корпорация или финансовый институт способны сосредоточить в своих руках значительную долю акционерной собственности другой корпорации, но это лишь переведет нашу дискуссию на уровень выше, к вопросу о том, кто должен контролировать контролера.)

Абсолютно все тенденции в области акционерной собственности, с которыми мы сталкивались на протяжении этого века, опровергают предположение, что небольшие акционеры могут, да и хотят, контролировать деятельность своих крупных корпораций. Как мы уже говорили выше, обсуждая совет директоров, в случаях, когда власть сильно рассредоточена среди представителей того или иного сообщества – и к акционерам это относится не меньше, чем к потребителям или к рабочим, – эти люди остаются пассивными. Им просто нет никакого смысла инвестировать свои усилия в то, чтобы принять участие в контроле: это все равно не принесет им никакой ощутимой выгоды. Если такому акционеру не нравятся действия корпорации, намного проще для него продать свою долю акций.

Вот и получается, что свободный рынок по-прежнему существует только в форме акционерной собственности, и это приводит к отделению собственности от контроля. Участие в акционерном капитале становится все более и более рассредоточенным, и простота рыночных операций отнюдь не способствует осуществлению контрольных функций. Воспользовавшись терминологией из небольшой, но очень интересной книги Алберта Хиршмана, можно сказать, что акционеры предпочитают позицию «не выбирать» позиции «выбирать», не говоря уже о позиции «пусть выбирают другие» [221] Hirschman A. O. Exit, Voice and Loyalty: Responses to Decline in Firms, Organizations, and States. – Cambridge: Harvard University Press, 1970. . Следовательно, хотя время от времени в некоторых ситуациях возникает автократия акционера (когда контроль над корпорацией переходит к какому-то одному человеку), ничего похожего на демократию акционеров (когда множество небольших акционеров контролируют деятельность менеджмента крупной корпорации) до сих пор не было.