Николай Московцев - Вашу мать, сэр! Иллюстрированный словарь американского сленга

Еще год назад мы никакого путеводителя писать не собирались, однако, поместив несколько страничек словаря сленга в свою предыдущую книжку (см. Пролог), посвященную по сути тому, почему мы с американцами не всегда понимаем друг друга, планы изменили. Мы увидели, что устные свободные выражения позволяют узнать народ как ничто другое. А кроме того этой работой, сочетающей исследование, популяризацию и журналистику (ну да, да, желтую), просто увлеклись.

И вот что получилось.

В глубине души мы все немного идеалисты и уверены, что начиналось все наверняка хорошо. Непорочно. И язык был светлым, чистым и пушистым. Это уж потом дьявол дело подпортил. А в раю-то Адам с Евой только ласково ворковали. С чего бы им там ругаться?

Или так.

Ребенка по традиции принято считать невинным, а его лепет — нежным и трогательным. Так и молодой и подрастающий язык вначале чист и свеж. Это уж потом, в ходе эксплуатации, он загрязняется, "зашлаковывается" грязными словами. Все грубое является наносным, приобретенным в ходе суровых буден.

Красиво. Но, к сожалению, это лишь наши фантазии. В реальности же вопросы о том, являются ли ругательства неотъемлемым элементом человеческой культуры, когда они в языке появляются ит.д., бессмысленны. Грубые слова — всегда часть языка, его нижний слой, дно. Как ни трансформируй языковую емкость, а без дна не обойтись и какая-то часть содержимого всегда будет к нему близка.

Более того, большинство филологов сходится на том, что, как это ни смешно (см. два первых абзаца), язык и произошел от жестких выражений. Ведь он возник не из желания интеллектуалов вести утонченную беседу, а из потребности дикарей-неандертальцев обмениваться сигналами на расстоянии. И сигналами такими могли быть только короткие, эмоциональные и недвусмысленные окрики. А из современных слов к ним ближе всего проклятия и восклицания. Короткие, часто односложные.

Сидят три дикаря и беседуют:

- Ба-бу-бу.

- Бу-бу-бы.

- Ба-бу бы!

Так, говорят, и была впервые затронута эротическая тема.

Итак, филологическая концепция, заключающаяся в том, что праязык — ругательства и есть, вполне логична. К тому же она неоднократно проверялась и обкатывалась. Изучены языки аборигенов, отсталых, изолированных, находящихся на ранних стадиях развития народов ит.д. Во всех случаях структура лексики подобна нашей, современной. В любом примитивном языке есть свои оскорбления, ругательства, мат, табуированные слова. Причем и обзывательные категории везде одни и те же: богохульство, сравнения с грязным и зловонным, все связанное с отправлением естественных надобностей и сексом.

Так, пытливый филолог Дональд Томпсон с восторгом описывает, как маленькая девочка из племени австралийских аборигенов, увидев его впервые (ну, естественно, "белого дьявола"), тут же стала прогонять, используя ругательства "черт" и "вонючая какашка".

Интересно, что и в примитивных языках можно, как в современном английском, подобрать ряд синонимов с разной степенью грубости. Так что возможность говорить как более грубо, так и более мягко, похоже, существовала во все времена.

Косвенные указания на то, что ругались и древние египтяне, и древние евреи, есть в Ветхом Завете. В нескольких местах указано, что имя Господа нельзя осквернять, употреблять его всуе.

Значит, оскверняли. Иначе зачем бы с этим бороться.

Ругались и в Древней Греции, и в Древнем Риме, и англичане "в старые добрые времена". Шекспир, что следует из многих намеков, рассыпанных по его текстам, с матом был знаком прекрасно, только в его время использовать грубые ругательства и проклятья публично было нельзя.

А вот интересный аргумент ученого-филолога Эшли Монтегю, автора монографии "Анатомия ругательств". Отвечая на вопрос: "А ругались ли в Древней Греции?", она сказала: "То, что герои гомеровской Илиады ругались, не вызывает никакого сомнения, потому что они были всего лишь простыми солдатами, а солдаты ругаются всегда!"

Отметим, что распространенными были попытки искать корни ругательств вовне, в других странах. Так, в русском мате видели татарские истоки. Английским вульгарным словам приписывали скандинавское происхождение и т.д. Никаких серьезных доказательств этому нет и не было. Да, слова эти выделяются, звучат необычно. Да, они оскорбляют, шокируют и непонятно откуда взялись. Но это, как и многие грязные вещи, наш продукт. И скорее всего простые, грубые, примитивные слова — не отходы нашего языкового производства, а его грязная, но плодородная почва.

Как не вспомнить ахматовское: "Когда б вы знали, из какого сора растут стихи..."

Легенды о том, что все плохое приходит со стороны, от нехороших других, обусловлены тем, что люди (да, и мы с вами!) склонны подсознательно возвышать, облагораживать себя, свою семью, свой род и народ.

Так родители всего мира, замечая испорченность собственного подростка, искренне сетуют: "Наш-то мальчик такой хороший (домашний, чистый, простой, скромный, наивный). Это плохие мальчишки с улицы его подучили!"

Жизнь, конечно, развращает (а можно сказать иначе — обогащает опытом), и взаимное влияние людей, наций и языков всегда сказывается. Но все народы имеют и свои собственные, причем почти всегда свободно конвертируемые ругательства. Каждый язык по-своему "велик и могуч". Приписывать эти качества только языку родному — детская болезнь, одной из причин которой является элементарное (хотя и вполне естественное, если говорить о непечатных выражениях) незнание иностранной речи. Даже наш небольшой словарь дает представление о том, что низы американского английского не менее богаты, чем верхняя, литературная его часть.

Итак, крепкие выражения — не наносное, не пена, а фундамент языка.

Во всех языках существует масса возможностей высказать одну и ту же мысль. Сделать это можно и поэтически-возвышенно, и сухо-нейтрально, и простецки-бытово, и, наконец, вульгарно-неприлично, грубо-матерно. Все зависит от того, какие слова используешь.

Общество всегда старалось откреститься от самых грубых слов, запретить их устное, а тем более печатное употребление. Однако на практике это невозможно. В речи все гибко и подвижно. Граница между "хорошими" и "плохими" словами условна, скорее это и не граница, а плавный переход. Лишних слов в языке нет, все они, в том числе и грубые, нужны. Не случайно развитие языка идет как бы в обе стороны — и во все более возвышенную, и во все более низменную. Количество грубых слов вовсе не убывает, скорее наоборот.