Александр Мирошниченко - Учить учить. Заметки на полях инструкторской тетради, или Странные вещи в лётном обучении

Естественное любое образование включает в себя элементы специального, технического и гуманитарного образования. Именно распределение этих составляющих в правильной пропорции и дает максимальный результат. В настоящее время большинство экспертов высказывают мнение, что необходимо в летном образовании делать больший упор на специальную подготовку, меньше на технические знания. А если разговор заходит о гуманитарной составляющей летного образования, то признается его право на существование только в части изучения человеческого фактора и психологических аспектов летного труда. Структура образовательного процесса и объем его составляющих определяется образовательными стандартами. Поэтому, не будучи специалистом в этой области, могу заявить следующее – не образование должно подстраиваться под образовательные стандарты, а образовательные стандарты должны в полной мере отражать меняющиеся требования к специалистам летного труда, которые к ним предъявляет новая авиационная техника.

Но я обещал «странную вещь»? Так вот она – я уверен, что гуманитарная составляющая летного образования имеет такое же, если не большее, значение, как и специальное обучение.

Естественно, что в наши дни в большинстве случаев такая позиция вызывает как минимум непонимание. Но авиационная действительность такова, что те ребята, которые делали нам самолеты и на которых кивали в случае авиационных происшествий раньше, научились сейчас делать надежные самолеты. А такого же прогресса в качестве авиационного образования мы не добились. И при всеобщем повышении уровня надежности воздушного транспорта проблемы, связанные именно с летной эксплуатацией, становятся все заметнее. Причем проблемы редко связаны с недостаточными знаниями или слабыми навыками. Чаще проблемы связаны с личностными установками, убеждениями и ценностями. А это сфера деятельности именно гуманитарного образования. Специалисты по педагогике и андрагогике лучше меня могут предложить предметы, которые необходимо изучать в летных учебных заведениях для воспитания необходимых пилотам гражданской авиации убеждений и ценностей. Я же со своей стороны могу констатировать тот факт, что большое количество молодых пилотов не читали произведений Экзюпери, Баха, Олдриджа, Хейли, Галлая, Маркуши. Здесь низкий поклон В.В.Ершову, который дал возможность нынешнему поколению пилотов прикоснуться к литературе об авиации. Естественно, что знакомство с литературными произведениями об авиации не повышает безопасность полетов или надежность пилота. Но летная работа, как супружеская жизнь, большое счастье если это по любви и каторга невыносимая если любви нет. А счастливый человек делает свое дело лучше и качественней, чем тот, кто выполняет тяжкую повинность. Еще раз напомню, что считаю определение наполнения гуманитарной составляющей летного образования делом специалистов в этой области, но со своей стороны я бы посоветовал им включить в этот процесс два предмета: литературу и бальные танцы. Если необходимость литературы еще хоть как-то можно объяснить, то уж наличие бальных танце в программе обучения пилота поначалу кажется более чем странным. Но только поначалу. А если проанализировать, что нам дают бальные танцы, то мы поймем, что наличие тренированного вестибулярного аппарата и умения взаимодействовать с партнером без слов сверхважно для нынешнего поколения линейных пилотов, выполняющих полеты в составе двухчленного экипажа.

В процессе дискуссии о профессионально важных качествах капитана иногда возникает вопрос: «А с каким капитаном ты пожелал бы лететь в качестве пассажира. С тем, у кого было много нештатных ситуаций и он справился или с тем, у кого при той же продолжительности работы капитаном ничего не случалось?».

Обычно аудитория делится поровну. Стало быть, половина присутствующих считает, что надежнее летать с тем, кто попадал в аварийные ситуации и справился, то есть проверенный товарищ. А вторая половина предполагает, что полет с капитаном, у которого никогда не было авиационных происшествий, с большей долей вероятности закончится благополучно. Единственный аргумент, который не могут отразить сторонники «удачливого» капитана состоит в том, что если профессиональными умениями действовать в аварийной ситуации мы можем управлять (обучать этим действиям, поддерживать необходимый уровень, проверять текущее состояние), то удачливость из процесса обучения выпадает. Либо она есть (и это еще большой вопрос – есть ли удачливость у конкретного капитана или она пока ещё есть и неизвестно, что будет дальше), либо её нет.

Аргумент действительно серьезный, но согласитесь очень уж заманчива картина – обучить капитана удачливости. Когда-то мне попадалась информация о том, что в Русском Императорском флоте в характеристике морского офицера существовала графа «удачливость». Не могу положиться, что информация абсолютно корректна, но идею считаю замечательной. Но при все её замечательности – это только констатация факта удачливости. А как же с быть обучением?

Представим невероятное. Допустим, что удачливость – это навык. Ещё раз вспомним, что навык это действие, которое выполняется при минимальном контроле сознания вследствие его многократного повторения . Что же мы можем сделать для тренировки удачливости?

Во-первых, нужно многократное повторение. Мы, к сожалению, не имеем возможности вызвать везение, которое является следствием удачливости, по собственному желанию. По крайней мере мы так считаем, а это и означает, что мы такой возможности не имеем. Но то что везение имеет место в нашей профессиональной деятельности отрицать невозможно. И не редко. И это нужно использовать для тренировки удачливости. Оправдался прогноз погоды – везение. Да, конечно, прогноз погоды делается высококвалифицированными специалистами на основании анализа сотен параметров текущего состояния погоды и вероятных факторов её изменения. Но, если мы прилетели на аэродром, на котором прогнозировалась хорошая погода, а она, погода, ухудшилась, то что мы говорим? Правильно. Неудача. А антоним к слову «неудача», какой будет? Опять правильно – «везение». Получается, что каждый раз оправдавшийся прогноз – это везение? В большей или меньшей степени так оно и есть. И нам остается только зафиксировать – это везение в собственном сознании. Иначе откуда мы будем знать, сколько раз нам повезло? И таких случаев везения в профессиональной деятельности набирается немало. И если рассматривать с этой позиции, то успешное завершение любого полета есть в той или иной степени везение. Тут необходимо сделать одно отступление. Чтобы читатель не подумал, что я пытаюсь перевести методику летного обучения на уровень «повезло – не повезло», я должен заявить, что все относящееся в моем повествовании к удачливости ни в коей, даже в самой малой мере, не ставит под сомнение необходимость обучения профессии в части приобретения нужных знаний и тренировке необходимых навыков, но только предлагает еще и новые подходы к повышению надежности. Другими словами, как говорил Б. Брэд; «Аварийные ситуации, неисправности и экстремальные погодные условия минуют тебя, но только при условии, что ты к ним хорошо подготовился». И с этим уточнением продолжим учиться быть удачливым.