Мэнли Холл - Адепты. Эзотерическая традиция Запада

ствовавшими от двора ко двору и от замка к замку, распространяя доктрину организации, эмиссарами которой они являлись» 1.

Во Франции трубадурам покровительствовали альбигойцы, что вполне понятно, так как обе труппы придерживались одинаковых убеждений и имели одинаковое происхождение. Пышные церемонии трубадуров назывались Судами Любви. На них, скрывая это под видом простейшей плотской страсти, они проповедовали доктрину небесной любви Бога к человеку и человеческой любви, которая одна могла бы принести роду людскому братские отношения. Трубадуры посвящали страстные баллады прекрасной даме своего сердца. Однако только посвященные знали, что этой дамой являлась Изида саисская, София гностиков и Диана Эфесская.

Обладавшие глубокими знаниями — те, кто составлял тайный совет ордена, были хранителями эзотерической традиции, ведшей свое происхождение от друидических, египетских и халдейских мудрецов. Эти менестрели таили свое знание от непосвященных не из-за стремления к личному превосходству, а в целях самосохранения. Термин «трубадур» подразумевает «искателя чего-то скрытого», а менестрель —־ это священнослужитель или религиозный учитель. Но если трубадуры спокойно и усердно трудились над распространением своих доктрин, то и их противники отличались не меньшей изобретательностью. Церковь и государство, сознавая, что успешное учреждение трубадурами их великого Суда Любви (всемирной демократии) грозило бы открытым мятежом, тихо, но упорно сносили любое сооружение, воздвигавшееся поющими мудрецами. Для охранения обще-

׳ См.: Harold Bayley. «Alchemy and the Holy Grail». — «Baconiana», 1907.

ственного статус-кво была создана инквизиция, и посвященных Мани, одного за другим, задерживали под тем или иным предлогом. Действительной же причиной их уничтожения было составление ими политических заговоров против церковной и светской автократии. И снова «сыновья вдовы» погибали на костре, виселице или дыбе.

Говорят, Данте был трубадуром, и изучение «Божественной комедии» укрепляет нас в этом убеждении. Как полагают, именно Суды Любви впервые вдохновили святого Франциска Ассизского на мистическое служение. Среди других громких имен, связанных с орденом, фигурируют имена Ричарда Львиное Сердце и поэта Петрарки. Дама под вуалью из шекспировских сонетов и Беатриче Данте были не смертными женщинами — это Дева Мира, тайная Матерь мистерий. У нас есть основания предполагать, что и Джордано Бруно, мученику во имя прогресса, было известно нечто об этих мистериях, поскольку он писал в одном из своих писем: «Я недоволен большей частью человечества... и очарован одной необыкновенной дамой. Именно благодаря ей я свободен в рабстве, доволен в страдании, богат в бедности и жив в смерти... Я изнурен любовью к истинной Мудрости и неустанным восхищением этой Госпожою, я тревожусь, я мучаю себя». Даже непосвященному вряд ли может быть непонятен скрытый здесь смысл.

В любой классической книге, посвященной этой теме, можно найти имена главных трубадуров — от Гильома IX, графа Пуатье, до Гираута Рикье- ра. Изучение состава этих посвященных поэтов и певцов дает обоснованное представление об их об- шественном положении и дарованиях. Мы можем также проследить историю рейнского Ордена миннезингеров, впоследствии мейстерзингеров. Принципы миннезанга пришли в Германию из Прован

са — одной из последних цитаделей трубадуров. Миннезингеры тоже посвящали свои песни даме, чье имя нельзя было произносить, но служа которой, галантный рыцарь должен томиться от безнадежной возвышенной любви. Одного из величайших миннезингеров, Райнмара из Эльзаса, называли «схоластическим философом несчастной любви». Имена меняются, но суть традиции всегда неизменна.

Название «Плеяда», происходящее от созвездия Плеяды*, впервые было присуждено семи поэтам- трагикам, творившим в III веке до н. э. в Александрии, египетской столице посвященных, ученых и библиотек. Позднее во французской литературе упоминается Плеяда Карла Великого — короля франков, который тоже был посвященным. В последней четверти XVI столетия французская Плеяда, группа из семи поэтов, в которой самым знаменитым был Пьер де Ронсар, предприняла попытку обновления и обогащения языка как выразительного средства искусства. Полагают, что лорд Бэкон поддерживал связь с французской Плеядой и считался восьмой звездой в этом «созвездии поэтов».

Не следует обманывать себя, думая, что эти служители муз собрались вместе случайно или взошли над интеллектуальным горизонтом только для того, чтобы блеснуть в ночи. Плеяда унаследовала незавершенное дело трубадуров, корни которых, в свою очередь, восходят к союзу поэтов-орфиков.

Посвященный Тализин

Элфин, сын Гвиддно, во времена доброго короля Артура получил в дар плотину в виде изгороди из кольев, установленных в русле реки, чтобы ловить рыбу. Будучи от природы тугодумом, Элфин

казался до того бестолковым, что даже его отец не мог помыслить, чтобы сын смог зарабатывать себе на хлеб чем-нибудь, кроме вылавливания лососей. Когда на другой день Элфин осматривал свою плотину, он увидел висевшую на одном из столбов кожаную сумку, видимо, прибитую к изгороди водой. Заглянув в сумку, Элфин обнаружил там младенца удивительной красоты. Он назвал ребенка Тализин, подразумевая его сияющее чело.

Элфин не знал, что матерью Тализина была Церидвен — богиня волшебного котла, и уж конечно ему было невдомек, что прекрасное дитя само было своим отцом, родившись в результате колдовства и заклинаний. Вначале Церидвен приняла твердое решение убить собственного сына, но, когда мальчик появился на свет, она, раскаявшись в дурных намерениях, бросила его в реку, предоставив ей решить судьбу младенца и надеясь, что его подберет кто-либо из прохожих. Многое в этой истории напоминает легенду о Моисее и его плоте из камыша.

Еще ребенком Тализин попал в королевский дворец, где впервые услышал придворных бардов и менестрелей. Он уже стяжал себе славу незаурядного поэта и певца, но спокойно и тихо сидел в своем углу. Однако, пока артисты готовились к выступлению, он наложил на них заклятие, так что они могли только кланяться перед королем и издавать какие-то бессмысленные звуки. Когда же барды обвинили Тализина в колдовстве, великий король повелел тому приблизиться и объяснить свое поведение. Песня Тализина, прозвучавшая в ответ, стала одной из самых примечательных поэм в мировой философской литературе. Вот ее содержание:

«Для Элфина я — прежде всего главный бард, А родина моя — страна летних звезд.

Идно и Хейнин назвали меня Мерддином, Но для всех я так и останусь Тализином.

После падения Люцифера в бездну ада