Эндрю Коллинз - Падшие ангелы

[прописанное Симургом наркотическое средство? {280} ],

Заль в точности исполняет указания птицы, и в результате «гигантский ребенок был вырезан из чрева матери, которая сразу же воскликнула: «Спасена я! Би-растам!» Эти слова дали имя ребенку — Рустам, что означает «сильный рост» {282} . Благодаря лекарству Симурга Рудаба быстро поправилась, а ребенку было суждено стать величайшим из героев иранских легенд.

Такова история рождения Рустама, рассказанная в «Шахнаме».

Нет никаких сомнений, что необычное рождение ребенка позволяет по-новому взглянуть не только на легендарную историю Ирана, но и на религиозную литературу иудаизма, связанную с именем Еноха. Невольно вспоминается эфиопская «Кебра Негаст», где дочери Каина рожали гигантских младенцев нефилим посредством кесарева сечения. Следует ли считать совпадением, что ребенок из иранских мифов и легенд появился на свет точно так же, как и могучие нефилим? Кесарево сечение получило свое название в честь Юлия Цезаря — считается, что именно он первым появился на свет в результате подобной операции {283} . Тем не менее существуют два независимых упоминания об этой хирургической операции, применявшейся в разные периоды человеческой истории, возможно, за много тысяч лет до римлян.

Легенды, рассказанные в «Шахнаме», дают убедительные основания предположить, что древние иранцы действительно верили в то, что дэвы способны не только принимать телесную форму, но и сожительствовать со смертными женщинами, в результате чего на свет появлялось потомство, облик которого в точности соответствовал облику Стражей из древнееврейских легенд. Для меня это было важное открытие, повышавшее вероятность того, что дэво-дата, или «закон дэвов», которому учили маги, действительно содержал информацию о плотской связи между неземными существами и смертными людьми. Кроме того, это был еще один аргумент в пользу моей теории, будто дуалистическая доктрина магов предполагала убеждение, что окружающий нас мир является творением не Ахура Мазды, а Ангра-Майнью, «злого духа», — именно этот догмат веры проповедовался Мани и различными гностическими культами по прошествии сотен лет после того, как маги исчезли с исторической сцены.

Упоминание Мани в связи с этими легендами также имеет глубокий смысл, поскольку оно, по всей видимости, может дать нам дополнительные ключи, касающиеся явного совпадения иранских мифов с литературой, связанной с именем Еноха. Известно, что манихеи перевели на несколько азиатских языков один из текстов, связанных с судьбой нефилим. В процессе перевода оригинальные арамейские имена главных действующих лиц менялись на имена иранских героев, встречающихся в тексте «Шахнаме». Так, например, согласно персидским легендам отцом Заля считался Сам, а отцом Сама — Нариман; потомки этих мифических царей принадлежали к «прославленному дому Сама и Наримана» {284} . Эта родственная связь по мужской линии между двумя царями нашла отражение в принадлежащих Мани переводах иудейских текстов, связанных с именем Еноха, в которых два предполагаемых сына Семьязы называются Сам и Нариман, а не их арамейскими именами Ахийя и Охийя.

Использование этих двух имен из «Шахнаме», по всей вероятности, указывает, что Мани считал иранскую царскую династию Сама и Наримана прямыми потомками Семьязы, предводителя Стражей. И поскольку к этому царскому роду принадлежали Заль и Рустам, внешне похожие на представителей падшей расы, к данной гипотезе стоит отнестись со всей серьезностью.

Что мог знать Мани о связи между иранским мифом и историями о грехопадении Стражей, о рождении их детей нефилим и их последующей гибели в огне и воде всемирных катастроф? Он не мог не видеть удивительного сходства между рассказами о чудесном рождении Ноя и необычном появлении на свет Заля, сына Сама. В какой степени это обстоятельство повлияло на его решение назвать сыновей Семьязы Самом и Нариманом, в честь великих иранских героев? Возможно, Мани знал о независимых, ныне утерянных преданиях, связывающих дом Наримана и Сама с падением ахуров.

Ученые не могут дать ответа на эти вопросы, хотя лингвист У. Б. Хеннинг, сопоставлявший различные фрагменты текстов, связанных с именем Еноха, в переводе Мани и его последователей, сделал следующий вывод: «Перевод имени Охийя как Сам имел целью привнести мифы, связанные с этим иранским героем» {285} . Другими словами, Мани выбрал эти имена намеренно, чтобы иметь возможность вставить эти персонажи в тексты, связанные с Енохом. Но зачем?

Хеннинг также указывает, что в некоторых фрагментах манихейских вариантов этих текстов имя Сам пишется как Ш’эм {286} . Это очень любопытное наблюдение, поскольку древнееврейское слово шем означает «имя», «колонна» или «высокий». Так же звали одного из сыновей Ноя (Сим), и этот же корень составляет первую часть имени Семьязы. Более того, суффикс яза практически совпадает с зороастрийским термином язд или язата , что означает «ангел», или небесное существо. Поэтому вполне вероятно, что у имени «Семьяза» иранские корни.

Самая большая загадка заключается в том, почему гигантские дети, поначалу вызывавшие ужас у родителей, затем превращались в величайших героев или мудрецов своей эпохи, примером чему могут служить судьбы Заля и Ноя. По всей вероятности, ключ к разгадке могут дать метафоры и синонимы, используемые для описания неземной внешности этих избранных. Так, например, стройность Заля сравнивалась со стройностью кипарисового дерева, а Рустам был высоким, как кипарис. Такое сравнение с кипарисом — вечнозеленым деревом с высокой темной кроной, которое когда-то в изобилии росло на склонах гор Ближнего Востока — для указания высокого роста использовалось в «Шахнаме» и раньше. Так, например, первый царь Ирана и «вселенной властелин» Каюмарс правил из своего дворца в горах, как «двухнедельный месяц, сияющий над стройным кипарисом» {287} , а царь Фаридун, который одержал победу на царем змей Заххаком, был «высоким и прекрасным, как стройный кипарис» {288} . Сходство этой метафоры и сравнения Стражей с деревьями в литературе, связанной с Енохом, явно не относится к совпадениям.