Ананд Дилвар - Раб. История одного преображения

в машину Эдварда — и та сорвалась с места. Я просто стояла и

смотрела им вслед. На перекрестке они проехали на красный свет...

Лаура умолкла и уставилась в пол, пытаясь припомнить все, что она видела. Мать прижала руку ко рту, словно пытаясь

подавить рыдание, а отец крепко обнял ее за плечи. Лаура

продолжила свой рассказ:

— И тут появился грузовик... и на полном ходу врезался в их

машину. Все происходило так быстро, что парень просто не успел

нажать на тормоза. От сильного удара машина Эдварда несколько

раз перевернулась в воздухе, а затем рухнула колесами вверх. Я

подбежала к машине и увидела их там, искалеченных, среди

искореженного металла и осколков стекла, всех в крови. Я была

абсолютно уверена, что они погибли...

— А что случилось потом? Что ты сделала? Куда пошла? —

спросил отец.

— Точно не помню. Знаю только, что вокруг машины стала

собираться толпа, люди отталкивали меня, чтобы лучше

рассмотреть место аварии. Тогда я повернулась и зашагала прочь...

Брела будто во сне. Я просто шла, не имея ни малейшего понятия, где я. Даже не помню, как дошла домой.

— Но почему же ты не позвонила нам? — спросила моя

мать. — Мы ужасно тревожились за тебя. У нас же нет ни твоего

номера, ни адреса.

— Мне очень жаль, что так получилось. Но в тот момент я

просто испугалась. После той аварии я впала в депрессию, не

хотела никого видеть, поэтому поехала к тете, подальше отсюда. Я

пыталась осмыслить случившееся, ведь я думала, что они погибли.

— А ребенок? Он...

— Это его ребенок, ребенок вашего сына, — перебила мою

мать Лаура.

— Он ничего не говорил нам...

— Потому что не знал. Я собиралась рассказать ему на

вечеринке, но не успела.

— Ах ты бедняжка! — Моя мать обняла Лауру и залилась

слезами.

Лаура тоже ее обняла и взглянула на моего отца, чтобы понять, как тот отреагирует на известие о ребенке. Он крепко обнял обеих

женщин. Так они стояли, обнявшись, несколько минут, затем Лаура

сказала:

— Я приехала в город на медосмотр и случайно узнала, что он

здесь. Вот так я и нашла вашего сына...

В глазах ее стояли слезы.

— Держись, детка, — сказала мама, беря ее за руку и

поворачиваясь, чтобы взглянуть на меня.

***

Они продолжали говорить о том, что произошло, и о беременности

Лауры. Из их разговора я узнал, что до родов оставалось около трех

недель.

Меня удивило, с каким спокойствием они обсуждали это

событие. Только тогда я понял, почему наставник высмеял все мои

попытки пожаловаться на сложившую ситуацию.

Мы все наделены внутренней силой, которая позволяет нам

преодолеть любые трудности, — сказал мой наставник. — Раз за

разом мы теряем то, что нам дорого, и раз за разом справляемся с

этой болью.

«Хотя на тот момент нам кажется, что жизнь закончилась и мы

полностью раздавлены случившимся», — ответил я.

В такие моменты важно помнить, что мы уже проходили

через подобные ситуации. Нам необходимо попытаться понять, что мы любящие, чувствительные существа, поэтому нам так

больно. Если бы нам было все равно, мы бы не ощущали боли. Но

вместе с тем мы бы утратили величайшую радость, данную

человеку, — возможность любить других людей.

«Если так подумать, — перебил я его, — нужно обладать

изрядной смелостью, чтобы любить других людей. Мы любим, зная, что неизбежно потеряем тех, кто нам дорог, что рано или

поздно все может закончиться и нет никаких гарантий, что ты

получишь что-либо взамен».

Не нужно ждать, что ты получишь за свою любовь что-

нибудь взамен, ведь твоя любовь и есть величайший дар самому

себе.

«Но почему же любовь неотделима от страданий?»

Люди привыкли называть любовью то, что ею в

действительности не является. Человеческий эгоизм и

высокомерие — вот источник страданий.

«Не мог бы ты объяснить мне это подробнее?»

Люди, которые винят в своих страданиях любовь, в

действительности страдают от своих ложных убеждений. Одни

думают, что их возлюбленный должен вести себя так, как им

хочется. А это чистой воды высокомерие. Другие страдают, поскольку убеждены, что те, кого они любят, должны

удовлетворять их потребности. А это уже эгоизм.

То, что большинство людей называют любовью, больше

похоже на деловой контракт: «Я согласен любить тебя при

условии, что ты будешь таким, каким я хочу тебя видеть, и

станешь поступать так, как мне того хочется».

Правда же заключается в том, что любовь свободна. Она не

предъявляет требований и не настаивает на том, чтобы объект

ваших чувств изменился. В ней нет ничего собственнического или

обусловленного.

«В этом и состоит противоречие: мы так сильны по своей

природе — и так много страдаем».

Просто многие привыкли страдать и чувствовать себя

несчастными. Они настолько свыклись с этим, что сделали

несчастье неотъемлемой частью своей личности. Вот почему им

так трудно почувствовать себя счастливыми. Они

концентрируют свое внимание исключительно на отрицательных

сторонах жизни и забывают о тех благах, которыми ежедневно

одаривает их жизнь.

«Получается, что нас вообще ничто не может сделать

несчастными?» — спросил я.

Боль и страдание — разные вещи. Боль — это часть нашей

жизни. Она возникает, когда мы теряем то, что любим.

Страдания же проистекают из нежелания принять случившееся, из представления о том, что все могло быть иначе. Всякий, кто

уверен в том, что обстоятельства должны складываться так, как ОН того пожелает, обречен на страдания.

«Так что же тогда получается — мы несем ответственность за

свою жизнь или нет? Сначала ты говоришь, что мы можем делать

со своей жизнью все, что захотим, а теперь утверждаешь, что нам

следует безропотно принимать все происходящее».

Ты несешь ответственность только за СВОЮ жизнь, а не за