Евгений Молодыко - Желание Чуда

В 1943 году Катя жила в небольшом домике вместе с мамой и своей 3-х летней девочкой. Как-то пригласила её соседка к себе домой. В комнате сидел здоровый, как бугай, украинец Володя. Оказывается, её смотреть — хочет жениться. Его бычья шея, навыкате, с поволокой, глаза да огромные кулаки не придали Кате энтузиазма познакомиться с ним поближе.

А здоровяку Катя понравилась и он сходу заявил: «Выходи за меня замуж! Неделя тебе на размышление». — «Зачем неделя, я тебе и сейчас скажу. Замуж я за тебя не пойду». — «Ну, хорошо, через неделю я всё равно приду».

В это время приезжает в ту воинскую часть, где служил Володя, офицер Михаил Шанаев. Володя верил в свою неотразимость и, подружившись с Михаилом, предложил ему: «Пошли, я хочу познакомить тебя со своей будущей женой».

Пришли и Володя, чуть напрягшись, приготовился спрашивать: «Подумала ли?» А Катя его опередила: «Володя, и спрашивать не надо: замуж я за тебя не пойду». А Михаил и говорит Володе: « Слушай, я уже отслужился, раненый, а тебе ещё придётся воевать. Отдай мне свою невесту».

Ну, куда деваться другу — отдал он Катю. А у Кати свой расклад — чтобы Володя к ней больше не приставал, познакомила она его со смазливой соседской девчонкой Машей. На следующий день, 8-го марта, в доме у Кати собралась шумная компания — искрилось шампанское, на столе стояла нехитрая закуска, звучал патефон. Пение под гитару, танцы, игры и в фанты, и в бутылочку… А ближе к ночи — нежные нашёптывания о любви.

И прекрасный союз двух сердец, Кати и Михаила, связывающий души воедино, парил в грёзах страсти. В этом недолгом союзе они увидели предвестие истинного союза. Казалось, что соответствуют они ожиданиям друг друга, и уже через 2 месяца согласилась Катя на добровольное пленение. Но, слишком великое это искусство и тяжкая ноша — всегда быть вдвоём! Не думала тогда ещё Катя, что заключение брака станет для неё заключением. На долгие 30 с лишним лет…

В посёлке Тагарский, куда сразу направили Михаила и Катю Шанаевых, находился военный госпиталь. Михаил стал замначальника госпиталя, а Катя устроилась массажисткой. Именно здесь, на практике, Катя начинала шлифовать своё мастерство массажистки. Без сна и отдыха, по 10 — 12 часов, она, забывая о себе, работала и работала…

Ею двигала и пламенная любовь к людям, и пытливый ум, и детская мечта облегчать людям страдания. Многие сотни бойцов были благодарны Кате за то, что она помогала возвращаться им к жизни, дарила радость движения и вселяла уверенность. Здесь Катя в совершенстве освоила технику массажа спины, конечностей, головы, оттачивала свою способность чувствовать чужую боль и врачевать её.

«Спасительница вы наша», — так называли её раненые. Каждый больной был для неё ещё и невольно учителем — на нём она изучала всё новые и новые приёмы растирания, разминания, различные патологии и заболевания. После расформирования госпиталя Шанаевы вернулись в Минусинск. В 1944 году родился сын Вячеслав, а через год — дочь Елена.

И, несмотря на то, что на руках у Екатерины находились трое маленьких детей, она не бросила врачевания. Пациентов было много — какая война не оставляет свои шрамы на телах у людей? «Но, насколько велики возможности массажа для лечения любой болезни?» — всё чаще задаёт она себе вопрос.

И в Минусинске она отходит от своего испытанного метода — традиционного массажа — это могут многие, а для неё ли ходить по проторенным дорогам? И ждёт она своего Откровения, не веря в то, что есть невозможное — и Откровение само приходит к ней. Как будто какой-то неземной разум подсказывал Кате — можно, возможно.

Любую болезнь можно вывести, выгнать, вытолкать. Врачевать внутренние органы начала с себя — снимала боли в районе аппендикса — предупреждала аппендицит. Лечила своих детей. Совершенно уверенной взялась лечить желудок у своей знакомой — прекрасно ощущала стенки, фиксировала малейшее напряжение и чувствовала воспалительные процессы. Несколько сеансов массажа и боли прошли. И потянулись к ней люди.

Старалась брать наиболее тяжёлых, «интересных» больных: на них легче было проверить, на что она способна. Во время лечения она концентрировала всю себя на состоянии «здесь и сейчас», с полной осознанностью и ответственностью. В состоянии «обнажённого внимания» она чувствовала, что какая-то неведомая сила проходит через её тело и, концентрируясь в руках, врачует.

Больные отмечали, что пальцы у целительницы «заряжённые» и этот заряд проникал в тело человека, воздействуя на энергетику органа и организма в целом. Кроме этого, Екатерина Александровна создавала особую ауру доверия, которое приводило в действие резервные возможности человека и помогало выздоровлению.

В эти годы врачевания обратила особое внимание на так называемую «белую линию» — район пупка — именно здесь сходятся звёздные лучи от всех органов. И если перекошена эта «звезда» и нарушена гармония, жди беды. И Екатерина Александровна ставила эту «звезду» на место, чтоб сияла она, а не мерцала и гасла.

Не стеснялась Катя задавать себе вопрос — почему это так, а не так? И наблюдала, наблюдала, пытаясь найти ответ и в себе самой и в окружающем мире. За всё бралась уверенно, чувствуя свою правоту. «Я всё могу, для меня нет ничего невозможного» — лозунг не человека, а Гения. И люди шли к ней, потому что знали: кто ещё поможет, если не она?

Помогали и ей, то деньгами, то продуктами, в общем, всем, чем Бог пошлёт. Лечила, правда, только женщин и детей — до мужчин дотрагиваться не разрешал муж. В госпитале — это одно, а здесь, на гражданке — совершенно другое.

А долгими зимними студёными вечерами садилась Катя к швейной машинке: нужно было не только шить на свою семью, но и порадовать местных модниц, которые любили щеголять в её нарядах. Знали — Катя не подведёт: сделает всё красиво и со вкусом. Так и проходили день за днём: днём Катя вела хозяйство и лечила людей, вечером и ночью — строчила на швейной машинке. Иначе не выжить.

В конце 40-х годов мужа перевели в Берёзовскую детскую колонию Красноярского края. Муж ни на какую работу не пускал. И здесь продолжала упорно лечить людей и заниматься шитьём. Знакомилась с медиками и говорила им: «Отправляйте ко мне тех больных, с которыми не можете справиться». И люди шли. Повинуясь долгу, всю себя, без остатка, отдавала семье.

С первых же дней супружества поняла, насколько они с мужем разные люди. Лёд и пламень, земля и небо… Катя — открытая, добрая, весёлая, Михаил — властный, жестокий, замкнутый, надевший на себя панцирь недоверия и подозрительности.

Катя любила общество, бурную жизнь, Михаил общество ненавидел: только острее чувствовал в нём своё одиночество. Поскорее в панцирь: только там он свободен от уколов по его самолюбию. Михаил был закрыт, замкнут в своей оболочке и для него ничего больше не существовало, кроме его нежнейшего «я». В свою душу никого не пускал, и общество тяготило и раздражало его.