Джон Ури Ллойд - Этидорпа, или край Земли

"Ответьте на мой вопрос".

"Не могу".

"Почему хрупкий холодный цинк под нагреванием становится сначала тягучим, а потом при увеличенной температуре снова хрупким? В каждом случае присутствует один и тот же материал".

"Я не знаю. Но я знаю то, что я организованное существо и у моего тела есть прочность".

Старик схватил тяжёлую железную кочергу двумя руками, и, резко поднявшись во весь рост, покрутил её вокруг своей головы, затем этаким угрожающим движением, что я отпрянул назад в своё кресло и тревожно вскрикнул, замахнулся. Казалось, что он собрался изо всей силы ударить меня по беззащитной голове.

"Бог мой, - воскликнул я - что я такого сделал, что Вы хотите меня убить?"

Он опустил оружие и спокойно сказал:

"Предположим, что я разбил Ваш череп, где тогда была бы Ваша хвалёная прочность?"

Я не отзывался, так как до сих пор ещё не справился с умственным потрясением.

"Смогли бы Вы в таком случае разломить карандаш? Смогли бы Вы сломать тростник? Смогли бы Вы даже сдуть пух с цветка чертополоха?"

"Нет".

"Стало бы Ваше тело невредимым?"

"Нет".

"Послушайте, - сказал он - у материи нет прочности, она подчиняется духу, а дух доминирует над всеми материальными предметами. В определённой форме энергия удерживает вместе частицы материи, а в другой форме энергия их ослабляет. Именно эта неощутимая сила придаёт веществам прочность, а не весомая часть материального мира. Раздробленный гранит всё ещё является гранитом, но он лишён жёсткости. Мёртвые создания всё ещё являются органическими структурами, но без прочности или движения. Дух, который проникает во всё материальное, придаёт ему форму и существование. Уберите с вашей земли её жизненный дух, энергию, что подчиняет материю - и Ваши, так называемые, алмазные скалы разрушились бы и рассыпались как пыль в пространственные пустоты. Ваш, так называемый, жёсткий глобус, скорлупа космической пыли, растворился бы и исчез, и как брызги лопнувшего пузыря, его громоздкая сторона исчезла бы в глубинах силы".

Я сидел не двигаясь.

"Послушайте, - повторил он, - Вы позорите Ваш собственный здравый смысл, когда ставите мёртвую материю выше духа материи. В своих непрекращающихся трансмиграциях атомы приходят и уходят, миры движутся, вселенные вращаются не потому, что они являются материальными телами, а потому, что в качестве точек материи в потоке силы они подчиняются духу, который в состоянии вычеркнуть солнце или растворить Землю так же легко, как рассоединить два атома. Материя есть иллюзия, а дух - реальность".

Я чувствовал, что он успокоил меня против моей воли, и хотя я не мог опровергнуть его утверждения, я решил изучить как следует на досуге эту тему.

"Как Вам будет угодно, - вошёл он в мои размышления - но поскольку Вы столь решительны, то Вам лучше читать книги, написанные теми, кто знает, о чём пишет, и кто не обязан теоретизировать над умозрительными заключениями в отношении внутриструктурного слоя Земли".

"Но где же я найду такие труды? Я не знаю ни одного".

"В таком случае, - сказал он - вероятно, было бы лучше прекратить сомневаться в словах того, кто достиг знания, чтобы написать такую книгу, и кто не намерен вводить Вас в заблуждение".

"Возникают ещё другие вопросы" - сказал я.

"Ну?"

"Я полагаю, что рассказ об опьяняющем напитке подземного гриба- фунгу выходит за грань действительности".

"В каком смысле?"

"Совершенная потеря самого себя, произошедшая немедленно, за один миг, после проглатывания сока плода фунгу так, что Вы не могли отличить вашего гида от фантома, внезапно появившегося, невероятна. Элемент времени есть движущийся фактор нервных впечатлений"*

(* Хорошо, что в этом месте была сделана сноска. Немногие читатели, вероятно, заметили, что глава 36 начиналась наркотической галлюцинацией. Дж. Ллойд)

"Вы изучили все возможные анестетики? " - спросил он.

"Конечно же нет".

"Или все возможные наркотики?"

"Нет".

"Сколько потребуется времени для чистой синильной кислоты, чтобы произвести физиологическое действие?"

"Не знаю".

Он проигнорировал мой ответ и продолжил:

"Поскольку существует относительная разница между временем, необходимым для эфира и хлороформа для создания нечувствительности, и действиями и последующими эффектами всех известных анестетиков, наркотиков, и алкогольных напитков, то я считаю, что Вы чересчур критичны. Некоторые нервные возбуждающие вещества, известные Вам, действуют медленно, другие быстро, почему же некоторые другие не могут действовать ещё более молниеносно? Если в Вашем утверждении Вы можете опираться хоть на какой-нибудь базис, то я с радостью выслушаю Ваши сомнения, но я не принимаю такие заявления, которые Вы высказали, и не буду утруждать себя спорами по обоим положениям".

Я снова становился раздражённым, ибо не был удовлетворён манерой, с которой он отстаивает свою часть спора, и естественно, как в случае проигравшей стороны, я приходил в ярость от моего непобедимого противника.

"Ладно, - сказал я - я критикую Вашу доверчивость. Пьяницы из пещеры были за гранью всего мыслимого. Я не могу себе представить такие ненормальные создания даже в фантазиях. Если бы я пережил Ваш опыт, то ни на миг не предположил, что такие фантастические формы могли бы оказаться чем-то больше, чем сон или следствием галлюцинации, хотя, вне всякого сомнения, Вы считали их настоящими".

"Определённо, Вы в неудобном положении от предметов, на которые сетуете, когда прибегаете к критике возможностей разума под воздействием более мощного опьяняющего напитка, чем те, что известны на земной поверхности - заметил он, - Тем не менее, я докажу Вам, что природа создаёт животные формы более фантастические, чем я видел, и даже эти формы не были преувеличены".

Не обращая внимания на его замечание, я перебил его речь, решив высказать свою:

"Кроме того, я сомневаюсь в существовании того грубого персонажа, которого Вы обрисовали в качестве своего спутника. Вы хотите заставить меня поверить, такое существо живёт вне всякого мыслетворчества?"

"Вы хорошо потрудились, - отозвался он - чтобы поочередно задать эти два вопроса, ибо позволяете мне сразу же на них ответить. Слушайте же: из всех животных обезьяна как будто по форме является более близкой человеку. Сиамский гиббон Азии, лысоголовый саки Южной Америки со своим отростком хвоста - они самые ближайшие. Из этих типов у нас получаются большие ответвления, как странник из Индии с усатым лицом, чёрная макака острова Селебес со своим волосяным хохолком и безволосым хвостовым отростком, паутиновая обезьяна без большого пальца из Южной Америки. Между этими видами, существующими среди обезьян, есть все оттенки радуги, в почти каждом мыслимом очертании конечностей и фигуры и в цвете их лиц и тел.