Паскаль Рэндольф - Ясновидение

отношениях; специфическое положение руки было вызвано почти постоянной головной болью, а ноги - негнущимся коленом вызванным падением с лошади на охоте. В другом случае Шекспир был описан с точностью до детали, как человек, так и его одежда; и я мог бы добавить несколько других случаев, в которых тот же самый маг вызвал удивление в трезвых умах нескольких англичан, с которыми я был знаком. Случай г-на Лейна может быть сравнен со случаем г-на Кинглэйка, автора «Eothen».

Может стоить добавить, что в недавнем случае гидромансии, известной автору, мальчик мог видеть лучше без каких либо приспособлений; хотя он мог также видеть отраженные изображения в сосуде с водой. Этот факт может быть признан доказательством, что такие изображения отражаются в глазу провидца из его собственного ума и мозга. Как мозг становится таким образом околдованным, или глаз предрасположенным для видения, является другим вопросом. Конечно, не является доказательством то, что вспомненное изображение в уме запрашивающего, передается провидцу. Поскольку доказать можно обратное. Когда мы близко изучаем это, Природа кажется сотканной почти из волшебной сети и изумительных форм...

Существуют ли интеллектуальные вещи, о которых мы ничего не знаем, имея дело с миром? Действительно ли все - поразительный механизм, прекрасная игра, которая продолжается безошибочно, по тем законам, чьими переводчиками являются только научные люди? Нет ли таких вещей, как чудеса? Не меняется ли никогда движение вещей? И, однажды уйдя из мира, покойные никогда не возвращаются?

Это все? Будущее никогда не может предсказываться? Действительно ли все странности, о которых говорят нам - это простые басни или выдумки? Подделка воображающего ума или самовера, введенного в заблуждение?

Откуда прибыл этот страх, который всегда наполнял мир? Как случилось, что во все времена верили в духов? Не может история, не может наука, здравый смысл вызвать этот фантом духовного страха, до тех пор, пока он действительно не разрешится как реальный? Разве мы не можем изгнать этот ужас невидимых мысленных вещей - Наблюдателей - из мира? Ничто действительно не может быть сделано пока это не будет сделано, если это вообще когда-либо может быть сделано. Человек абсолютно несправедлив в его мире, пока эта другая вещь находится вне его.

Это не может быть сделано. И почему? Потому что этот страх похоронен в правде вещей. Интерес человека лежит достаточно далеко от того чтобы поверить в него. Этот страх сверхъестественного, это помеха поверх его смелости - недоверие, которое портит его планы - которая вмешивается в его процветание - которая закрывает облаком свет его определенностей. Человек затем страдает от этого ужасного недоверия, после которого возможно его жизнь может стать «мечтой» и этим неизвестным будущим, которое заполнено теми, кого он знал, как «пробуждающихся». Куда исчезли все наши друзья? Куда мы уйдем? Есть ли известные лица в нас, хотя мы их не видим? Есть ли тихие шаги среди наших громких? И действительно ли возможно прибыть внезапно к ним - и услышать? Чудо или вспышка, в (ударивших обратно) волнах духа и тела.

Люди в тайне дрожат. Но они скрывают свои страхи под воображаемым пренебрежением и в хвастливой шутке. В компании они смелы. Поодиночке они размышляют тайно в своих собственных умах о том, что, в конце концов, эти вещи могут быть истинными. Истина от такого подтверждения предполагается собственным опытом; истина из некоторых личных необъяснимых событий, или подтверждения некоторых личных необъяснимых событий или от подтверждения некоторого друга, которому они предрасположены верить. Но только предрасположены верить. Современное время исключает сверхъестественное; предполагается не иметь никакого суеверия. Суеверие? В то время когда это современное время полно суеверий!

Но, к сожалению, у человека неиссякаемое любопытство; он любит реальную правду; он требует того, на что он в конечном счете может положиться. Он бы поверил, если мог бы. Но доказательства сверхъестественных вещей настолько неуловимы - настолько фантастичны, так, одним словом, ненадежны, что он будет держаться за обычные научные объяснения. Вся тайна, он говорит, является только частично известной. Когда то, что составляет вещь, становится понятым, человек объявляет об этом и тайна исчезает. Он только находит природу. Прежде неизвестную природу - теперь ставшую известной.

Способность удивляться - это подарок; под удивлением мы подразумеваем самое высокое исчерпывающее знание вещей этого мира, на котором можно настроить, или построить машину общения с другими. По

лестнице этих нескольких чувств мы поднимаемся на самую высокую платформу общего смысла. В разуме большинства людей интеллект не развит. И это знание сверхъестественного отклоняется, как драгоценные камни, чтобы схватить их, когда буквально нет никаких рук. Послушная трусость и стыдливая полувера проникла в авторов, которые, действительно должны были бы знать лучше - которые верили, в то время как они это отрицали. ...

Мы чувствуем с удивлением и позором, что некоторые авторы, которые из секретной силы их умов, а не из слабости видели, что есть большее в том, что называют суеверием, чем кажется на первый взгляд, должны были, потому что они колебались и боялись, иметь дело с этим серьезно, снизошли до того, чтобы осуждать и рассматривать это с насмешкой. Суеверие это деградация; смысл сверхъестественного - облагораживает. Вальтер Скотт - хотя из конституции его ума он не мог быть верующим - приносил извинения за банальность и объяснял все, пока не разрешил все свои чудеса, и мы можем сказать свел все свои истины до ничего. Разве никогда не будет увидено, что даже правда, которая является нашей правдой - может быть только вероятной? Ум Вальтера Скотта не был достаточно глубок для действительно глубокого ощущения Невидимого. Мы очень сомневаемся, имел ли он, или по своей природе мог бы иметь ощущение Невидимого Великого как у истинного мудреца; которое содержит этот мир как остров в себе. В действительности, он умышленно не имел дело с изумительным и был среди его суеверий, и подстраивал все к инстинктам романиста, и смотрел на баланс как простой мирской человек

это чистое суеверие. Как человек здравого смысла, в своем хорошем характере и в своем восхищении этим, он хотел занимать хорошее положение в мире; как человек, который полностью наслаждался своей жизнью и обладал богатым воображением, которое было в ходу - все это имея, Вальтер Скотт преобразовал суеверие в торговлю. Однако мы серьезно не доверяем когда верим, а он нет - чтобы понравиться миру, он все отрицал; в его аффектных и даже притворно смехотворных отречениях он не покланялся тайно, все время, перед каждой вещью он допускал, что можно торговаться. Это было лицемерно, если не сказать хуже.