Георгий Бязырев - Книга стихов

А тигр, он не рычал — мурлыкал,

Когда клыки

разъединял.

ПРО ОСЕНЬ

Зафиксируйте Лето фиксажем:

Тополей строят в полк и — на юг.

Свисни их: «Возвращайтесь!» —

фиг с сажей!

Осень плачет — стреляет, как лук.

Нет на Лето сегодня запрета.

Это в генах — стрелять в тополя…

Натянули на танк шкуру Лета,

Как улыбку шута из кремля.

На дворе не трава —

кровь да драка.

Снова Осень картавит слова:

Ехал грека здороваться с раком,

На дворе — отобрали права…

Две березы стоят в самогоне,

Хлопнут чарку — и нюхают стог…

Эта Осень меня не догонит,

Не утопит меня между ног.

Косит ясень в моей раздевалке,

От повестки призыва — в огне.

Нарезная заряжена палка

Соловьями — висит на стене.

Я зарею еще не засвечен,

Не проявлен до зимних соплей -

Я засыпан листвою по плечи

С бритых, Осень, тобой

Тополей…

ХЛЕБ

По утрам, зарывшись в одеяло,

Я глядел на чудо за стеной:

Как на кухне мама выпекала

Нам на завтрак в печке Шар Земной.

Из мукИ и мУки очень странно,

По веленью маминой руки,

Получались в Шаре океаны,

Поднимались вверх материки.

Я глядел, — и ойкало сердечко, -

Домовой залазил до зари,

Чмокая губами, в нашу печку,

Выдувать под тестом пузыри.

И крутилась мамочка, и пела,

С ней крутились все материки,

А на полюсах, еще не белых,

Таяли, как масло, ледники.

На румяной корочке Сибири

Прорезался трещинкой Байкал,

Запах хлеба в сотворенном мире

С Гималаев на меня стекал.

Улетала мама, как на крыльях,

На работу от своей Земли.

Мы планету с братьями делили —

Поделить без драки

не могли…

МАМОНТ

Ледник, как плата за беспечность

Пришел. И получилось так,

Что благородство и сердечность

Для выживанья — первый враг.

А он не стал приспособляться,

Поскольку не желал мельчать —

И мышью в нору зарываться,

И волком на друзей рычать.

А он не плакал, добрый мамонт,

Красивый, сильный и большой.

Он шел навстречу смерти прямо,

Поскольку не кривил душой.

Мотая крупной головою,

Он шел и мог еще смести

Любого хама и героя,

Кто встанет на его пути.

Уперся в лед речушки Мамы

Башкой навеки…

Чья берет:

То ли в ледник вмерзает мамонт,

То ль на планете

тает лед?…

РАССКАЗ ПРО МАЙОРА

Я в озере кормил

Майора белым хлебом:

Там новый вертолет

Скрывает глубина.

Он все хотел взлететь

Из озера на небо -

Да, видно, тяжела

Кавказская война…

Он падал и взлетал,

И снова падал громко.

Майор тянул штурвал –

К супруге молодой…

Засасывает Свет

В озерную воронку,

Когда включает он

Моторы под водой…

В ПОИСКАХ ДОБРА

Летят дожди, стреляя парусами,

Бодаются зеленые ветра.

Качаясь под небесными Весами,

Бредут народы в поисках Добра.

Они бредут от мора и позора,

От пламени, объявшего Содом,

Основывают новые Гоморры,

И дальше грех несут за окоем.

И я иду на всполохи раскатов,

И я иду от замысла Творца,

Оплавленный надеждой, как закатом,

Отравленный мечтами, как пацан.

И я целую пятками дорогу,

И чую кадыком сквозь пыльный слой:

Из-под земли взывают души к Богу,

Кипят котлы

со свежею смолой…

ЗИМА В СТОЛИЦЕ

В горле — пробка. А в центре — прОбища!

Мне на следующей… Вам — с ума…

Вы выходите?.. За уродищу? —

За столицу выходит зима…

И о пробки, окурки гашишников

Подвенечное рвется на ней.

Попросите голодных гаишников

Придержать резво ржущих парней.

Ты куда же, зима блаженная? —

У гаишника прав не купишь,

Чтобы вновь тебе Храм Блаженного

Целовать, словно лысый кукиш.

Не сходите с ума, стойте, девушка:

На Тверской вас побьют в ночи

Наши снежные королевушки –

Холодильницы и врачи.

Еще ляжет дорога скатертью,

Застегает стезей, настигая,

И катись тогда к нашей матери,

Дорогая!

ПОЛЕТ БЕЗ МЫСЛИ

Вот стою перед Ангелом,

голый, дрожу,

И свой череп пустой

я под мышкой держу.

Ангел, что мне с ним делать:

схоронить, закопать?

Иль на шею надеть

и прохожих пугать?

Может, кофе густой,

сумасшедший, как ртуть,

В череп с нимбом налить

и подуть в эту жуть?..

Может, мыслей налить?

Только в грязный сосуд

Что ни лей — все прокиснет.

Такое не пьют…

Если крылья — в крови,

то летай — не хочу!

Но полеты без мысли -

не всем по плечу…

ЭВРИДИКА

Прости, я не твоя, Орфей.

Ты со звезды Астар

Спустился за одной из фей

В московский ад — в Тартар.

Лети за нею, не дури!..

Куда ж ты?.. Погоди:

Целуй меня, люби, бери….

Но я — не Э-ври-ди…

ФОРТУНА

Мы долго взгляды не меняем,

Стремимся принципам служить.

Лишь тем Фортуна изменяет,

Кого не может изменить!

АНГЕЛ КРАСОТЫ

Как на гончарном круге, каруселью

Кружатся люди. И зачем Планета

Слепила нас и обожгла метелью,

В горшки налила слезы — а не света?

Мы плачем, злимся, мы ругаем память,

Никто из нас не сетует на разум.

Но иногда в нас вспыхивает пламя,

Трясет — как будто взял рукою фазу.

То ангел красоты, крыла качая,

Нам рты рисует, отворяет очи.

Садится на плечо — не замечаем,

А улетает —

жить совсем

не хочется…

МИНИ

В «мини» по самое некуда

С «миной», взведенной для нас,

Милая топает — некогда! —

Мимо меня на Парнас.

СТРИЖ

Уползли деревья в небеса

По тугим веревочкам дождя.

Ты — вспорхнула в райские леса.

На Земле лишь тень от птички — я.

Состриги мне крыльями, мой стриж,

Звездочку — раз я такой плохой…

— И звезда, как голубая мышь,

Прошуршала по листве сухой…

ОТВАЛИ

«Отвари потихоньку калитку»,

Если нечего больше варить.

Отварил? Потихоньку от плитки

Отвали — дай калитке остыть…

ГРУЗЧИК

Я менял и жен, и ремесло,

Жил в грехах, как рыба — в чешуе,

И в графе: «Семейное поло-

жение»

Я писал: «Безвыходнейшее…»

Продолжаю с Майей я игру,

Ведь душе не скажешь — тормози.

Жизнь идет, шатаясь, словно гру-

зчик пьяный:

Все выносит — что не нагрузи!

БЛАГОДАТЬ

Ангелы Карм не читают нотации,

Не искусить Властелинов судьбы:

Строят тела и в тела, по градации,

Души вбивают, как будто в гробы…

Это прекрасно, что сердце нас гложет все.

Хочется с ним — в лопухи и пырей:

Там наше счастье — зеленокожее,

И чернокожее — как муравей…

Строим, звеним топорами и косами…

Так и не вспомнив, зачем нам рыдать,

Скоро мы станем травой непричесанной:

И нам — благодать,

и Земле — благодать!

ПРО ЗОРЬКУ

— Спой мне, мама, про вольную волю,

Почему ветры в поле не воют?

— Ветры теплые стали листвою,