Владислав Прусенко - Мир наизнанку. Книга для тех, кто не разбирается в людях

Дело в том, что у ребенка невербальный контур (моторика, эмоции) хронологически формируется раньше вербального. Собственно, невербальное – синоним детского; тогда как вербальное – синоним родителя. Поведение маленького ребенка контролирует или родитель, или никто – это неизбежно. С возрастом у ребенка формируется сначала речь и вербальное мышление и лишь потом, при удачном стечении обстоятельств, – внутренняя связь вербального с невербальным. Но только при одном условии: что родитель, очень аккуратно и постепенно, будет уменьшать свой контрольнад поведением ребенка, постепенно заменяя его обратной связьюи формируя установку «делай так, как ТЫ САМ считаешь правильным, и будь готов отвечать за последствия». А ведь часто происходит наоборот: чем сложнее и разнообразнее поведение ребенка, тем больше контроля он получает!

Если реального внешнего контролера найти не удается, можно создать его внутреннюю копию, фантом, в виде догматичного списка правил и ограничений. Как вы понимаете, соблюдение этого списка также бесконечно далеко от мышления как такового, и тем более, от мышления самостоятельного. Хотя со стороны разница почти незаметна, а изнутри она незаметна вообще. По этой причине очень даже часто люди, не обладающие мышлением в принципе, внезапно становятся в жизни образцовыми носителями морали, устоев и традиций. Тем самым получая положительное подкрепление на свою, в общем-то, неполноценность.

В итоге получается интересная картина: каждый условно «взрослый», не имея контроля над собой, пытается влиять и контролировать кого-то другого, а тот – еще одного, и так далее по цепочке. А что, если вектор внимания, влияния и контроля, по умолчанию направленный вовне, развернуть вовнутрь, на самого себя? Чтобы с помощью своих «сильных» функций, которыми мы неизбежно давим на окружающих, изучить и усилить «слабые»?

Прежде всего, самостоятельность бывает разная. Навскидку я бы разделил исполнительскую самостоятельность и самостоятельность в принятии решений.

Грубо говоря, исполнительская самостоятельность – это способность самостоятельно выполнить задачу, поставленную кем-то другим.

Самостоятельность в принятии решений – это способность выбирать и переформулировать задачи для себя, а также формулировать новые задачи.

Очевидно, что разница между ними размыта. По мере того, как нарабатывается исполнительская компетентность, неизбежно появляется желание оптимизировать процесс, т.е. самому решать, как именно выполнить поставленную задачу. По достижении некоего порога профессионализма, решать поставленную задачу становится неинтересно. Таким образом, можно выделить последовательность в формировании самостоятельности:

1. Самостоятельное копирование, т.е. выполнение задач по предложенному шаблону;

2. Самостоятельное исполнение, т.е. выполнение задач своим собственным способом;

3. Самостоятельный выбор (готовой) задачи для выполнения;

4. Самостоятельное формулирование задач.

Это естественный последовательный процесс усложнения психики ребенка. Но родитель может по-разному относиться к этим уровням самостоятельности.

Например, родителя очень радует, если ребенок может удовлетворить свои базовые потребности самостоятельно. Поесть, сходить в туалет и т. п. Также родителя радует, если ребенок может самостоятельно выполнить простейшие родительские команды, типа одеться-раздеться или лечь спать.

Менее благожелательно родитель относится к ситуации, когда ребенок удовлетворяет свои потребности способом, не предусмотренным в картине мира родителя. Например, надевает трусы на голову или свитер задом наперёд.

Еще менее благожелательно родитель относится к ситуации, когда ребенок сам решает, какие у него потребности. Особенно, если эти потребности выпадают из картины мира родителей. А они обязательно выпадают, поскольку ребенок нормально развивается только за пределами области родительского контроля.

Очевидно, что родитель не позволит ребенку степень самостоятельности большую, чем имеет сам. Так он охраняет свой авторитет в глазах ребенка. Он хочет казаться более компетентным. На самом деле эта компетентность мнимая: если родитель говорит «просто делай как я сказал, а что именно делать – буду решать я!» – это значит, что родитель сам не умеет решать, что делать, и может только выполнять чужие инструкции. Вот это «просто делай, как я сказал» – его порог компетентности. И родитель очень ревниво следит за тем, чтобы ребенок, не доведи господь, этот порог не перерос.

Принятие решений – такой же навык, как и любой другой, и как любой навык, он передается от родителя к ребенку только в том случае, если родитель владеет им сам.

И здесь можно выделить два ключевых момента, которые имеют тенденцию практически без искажений передаваться из поколения в поколение:

– Самостоятельность в принятии решений.В родовой системе формируется некий порог сложности принимаемых решений, максимально разрешенная степень самостоятельности. Прыгать выше этого порога детям, вообще говоря, не разрешается.

– Толерантность, или терпимость, к решениям, которые отличаются от твоих собственных. Своего рода терпимость к инакомыслию. Она уходит корнями в способность строить коммуникацию с кем-то совсем не таким, как ты сам. С кем-то радикально другим. То есть, это именно навык, способность, но способность фундаментальная. И конечно, это про широту восприятия и пластичность сознания в целом.

(Толерантность – это отдельная тема, и о ней в другой раз. С моей точки зрения, терпимость к другим точкам зрения, если это действительно точки зрения, а не тупое подражание или протест – весьма полезна. Но только при условии, что в лице оппонента мы имеем реальный живой процесс мышления, а не только эпатирующую позу, направленную против любого мышления в принципе.)

Еще раз подчеркну. Есть навыки, которые ребенок развивает самостоятельно и строго за пределами родительской зоны контроля. Так сказать, «в пику» родителям. А есть навыки, которые передаются строго «под копирку», они образуют фундамент мыслительного процесса и практически не осознаются как навыки, над которыми можно работать. Самостоятельность в принятии решенийи терпимость к инакомыслию – относятся как раз к последним. Это «священные коровы» родовой системы.

Представьте себе поле для игры в теннис, где одна половина поля – это вербальная составляющая сознания, а другая – соответственно, невербальная составляющая. Между половинами поля натянута сетка, и условный мячик – энергетический импульс сознания, своего рода точка сборки – перелетает с одной половины поля на другую, но иногда ударяется о сетку и падает. Если мяч падает, то сознание фиксирует ошибку и делает новую подачу, перезапуская процесс. Это нормальный ход вещей.