Энтони Мелло - Молитва Лягушки

Бодхидхарма ответил:

— Ты — мое мясо.

Дойку сказал:

— Четыре элемента — ветер, вода, земля и огонь пусты. Истина есть ничто.

Бодхидхарма ответил:

— Ты — мои кости.

Тут мастер взглянул на Эку. Тот низко поклонился, улыбнулся и продолжал молчать.

Бодхидхарма ответил: — Ты — мой мозг.

Пятый патриарх дзэн, Хун-цзюнь, из пяти сотен претендентов в качестве своего преемника выбрал Хуэй-нэна. Когда его спросили, чем он руководствовался в своем выборе, он ответил:

— Остальные четыреста девяносто девять монахов показали прекрасное понимание буддизма. Хуэй-нэн — единственный, кто понятия о нем не имеет. Это тот тип человека, которого не измеришь обычными стандартами. Вот почему именно он больше всех способен на истинную трансформацию.

Из архивов нам известно, что когда штат Нью-Мексико стал частью Соединенных Штатов, то первое судебное заседание штата проходило под председательством пожилого, умудренного опытом бывшего ковбоя и врага индейцев.

Он сел на свое место, и рассмотрение дела началось. Одного человека обвиняли в конокрадстве. В ходе судебного разбирательства были должным образом выслушаны обвинитель и его свидетели.

После этого с места поднялся адвокат и сказал:

— А сейчас, ваша честь, я бы хотел представить суду версию случившегося со стороны обвиняемого.

— Садитесь, — сказал судья, — в этом нет необходимости, ибо это только собьет с толку присяжных.

Если у тебя есть одни часы, ты четко будешь знать время. Если у тебя двое часов, ты никогда не будешь знать точного времени.

Однажды искатель истины услышал в груди громкий стук.

— Кто там? — спросил искатель.

— Это я, истина, — последовал ответ.

— Не смеши меня, — ответил искатель. — Истина разговаривает на языке тишины.

К большому облегчению искателя стук мгновенно прекратился.

Но он не знал лишь одного: это стучало его боязливое сердце.

Истину, несущую нам освобождение, мы, как правило, не хотим слышать.

Когда мы говорим, что что-то не соответствует действительности, мы практически всегда имеем в виду, что нам это не нравится.

Одно китайское книжное издательство отказалось принять рукопись автора к печати, прислав ему письмо следующего содержания:

«Мы с огромным наслаждением ознакомились с вашей рукописью. Однако мы боимся, что, если напечатаем ваш выдающийся труд, то больше никогда не сможем издавать другие книги, ибо даже представить себе не можем, чтобы в ближайшие сто лет появилась работа столь высокого уровня. Поэтому с величайшим сожалением мы вынуждены вернуть вам ваше превосходное произведение. Мы просим простить нас тысячу раз за нашу близорукость и малодушие».

Одна американская девушка занималась танцами в старой танцевальной школе танцев. Ей все время хотелось вести партнера. Это вызывало среди них протесты: «Эй! Кто ведет танец, я или ты?»

Однажды ее партнером был китайский парень. Спустя несколько минут после начала танца он вежливо прошептал ей на ухо:

— Разве не лучше даме во время танца отказаться от предвзятого мнения о том, куда должна двигаться пара?

Два странствующих коммивояжера встретились на железнодорожной станции.

— Добрый день.

— Добрый день.

Тишина.

— Куда направляетесь?

— В Калькутту.

Тишина.

— Послушайте! Говоря, что едете в Калькутту, вы прекрасно знаете, что я подумаю, будто на самом деле вы поедете в Бомбей. Но у меня есть достоверная информация о том, что вы действительно направляетесь в Калькутту. Почему бы вам сразу не сказать правду?

Однажды пьяный бродил по городским улицам и свалился в канализационную яму. Все глубже погружаясь в зловонную жижу, он стал вопить:

— Пожар, пожар, пожар!

Несколько прохожих услышали его крики и прибежали на помощь. Вытащив беднягу, они спросили его:

— Почему вы кричали «Пожар!», когда никакого огня не было и в помине?

Здесь он дал им классический ответ:

— А кто пришел бы мне на помощь, если бы я кричал «Помогите! Дерьмо! Дерьмо!»

Одного солдата отпустили с линии фронта к умирающему отцу. Ему было сделано исключение, потому что у отца кроме него больше никого не было.

Войдя в реанимационное отделение, солдат увидел старика в полусознательном состоянии, от которого в разные стороны отходили всевозможные трубки. Но это был не его отец.

Кто-то совершил чудовищную ошибку и вызвал с фронта совсем другого человека.

— Сколько ему осталось жить? — спросил солдат у врача.

— Несколько часов. Вы прибыли как раз вовремя.

Солдат подумал, что сын этого человека сражается сейчас где-то в Богом забытом месте за тысячу километров отсюда. Он подумал, что старик с надеждой цепляется за жизнь ради того, чтобы в последний раз побыть нескольких мгновений рядом с сыном. И солдат принял решение. Он наклонился к старику, взял его за руку и мягко сказал:

— Отец, я вернулся.

Умирающий судорожно ухватился за эту руку; его незрячие глаза раскрылись, чтобы обозреть все вокруг; на его лице появилась довольная улыбка и оставалась там до самой смерти час спустя.

В небольшом городке произошла автомобильная авария. Жертву окружила такая плотная толпа зевак, что репортеру местных новостей никак не удавалось вплотную приблизиться к месту происшествия.

Вдруг газетчика осенила идея:

— Я отец пострадавшего! — завопил он. — Пропустите меня к нему!

Толпа покорно расступилась; журналист приблизился к месту аварии и, к своему стыду, обнаружил, что жертвой был ишак.

Насколько я помню, впервые мы встретились с Тони де Мелло лет тридцать назад, а если точнее — в Лонавле, в том самом доме, который много лет спустя стал Институтом Садханы.

Тони тогда еще был студентом-иезуитом, но уже увлеченно возился с молодежью, только что закончившей начальный период обучения. Группа прибыла на виллу св. Станислава на короткие каникулы. Помню Тони со стайкой юниоров, как мы их тогда называли; юноши сидели под деревьями рядом с кухней и чистили овощи к обеду, а он ублажал слух очень внимательной аудитории своими бесконечными рассказами.

С тех пор мы все сильно изменились; Тони сам прошел через многочисленные этапы духовного развития: он становился специалистом в новых областях знаний, интересовался всем на свете, совершенствовал методы служения людям. Но прежде всего он оставался несравненным рассказчиком. Вряд ли он сам придумывал анекдоты; некоторые из них были довольно плоскими, но в его устах они оживали, обретали смысл и остроту или просто вызывали смех. Вот почему любая затронутая им тема привлекала к себе живой интерес и внимание.