Альберт Пайк - Мораль и Догма Древнего и Принятого Шотландского Устава Вольного Каменщичества. Том 3

Гласных в греческом языке было также семь, и их использовали как знаки семи известных планет.

Цадок (Садок, Садык) был верховным богом финикиян. Его семеро сыновей, вероятно, и были семерыми кабирами; он же был Гептаксисом – богом Семи Лучей.

У Крона, греческого Сатурна, как говорит Платон устами Санхониафона, было от Реи семеро сыновей, а от Астарты – семь дочерей Титанид. Персы в древности поклонялись Ахура Мазде (Ормузду) и шестерым Амешаспента, первые трое из которых были властителями царств Света, Огня и Сияния; вавилоняне почитали Ваала и его спутников-богов; китайцы – Шан-ди и шестерых старших духов; греки – Крона и шестерых старших богов, его детей: Зевса, Посейдона, Аполлона, Ареса, Гефеста и Гермеса, – в то время как старших богинь было также семь: Рея (супруга Крона), Гера, Афина, Артемида, Афродита, Гестия и Деметра. В соответствии с орфической теогонией, Гея породила четырнадцать Титанов – семерых мужчин, из которых самым могущественным был Крон, и семь женщин. Здесь снова встречается число 7, равно как и число 9, то есть три, умноженное на три, тройной треугольник: его можно обнаружить и в трех Мойрах, богинях судьбы, и в троих сторуких великанах Гекатонхейрах, и в троих Киклопах – отпрысках Урана и Геи, то есть Неба и Земли.

Считалось, что металлов, как и основных цветов спектра, также семь; каждый цвет и каждый металл приписывались определенной планете. Например, с Солнцем соотносилось золото, а с Луной – серебро.

Свод Храма Дайока в Эктабане поддерживали семь концентрических круглых стен разного цвета, причем две внутренние были, соответственно, одна посеребрена, а вторая – позолочена.

Семь сфер Борсиппы были воплощены в семи ярусах усеченной пирамиды бога Бэла в Вавилоне, каждый своего цвета.

Фараон видел во сне, истолкованном Иосифом, что «на одном стебле поднялись семь колосьев, тучных и хороших, но вот, после них выросло семь колосьев тощих и иссушенных восточным ветром, и пожрали тощие колосья семь колосьев тучных и полных »; и Иосиф сказал, что это означает в будущем последовательно семь лет процветания и семь лет голода 18.

В связи с этим необходимо вспомнить также, что Ибн Ишам сообщает о некоем наводнении, которое размыло в Йемене берег реки и открыло гробницу, в которой лежала женщина с семью нитями жемчуга на шее, а на руках и ногах ее были ручные и ножные браслеты – по семь на каждой руке и ноге. А на табличке, помещенной там же в гробнице, было начертано, что она, Тая, дочь Дзу Шафара, умерла от голода, получив от Иосифа отказ, когда обратилась к нему с просьбой продать хлеба.

Услышьте же снова слова адепта, тщательнейшим образом изучившего таинства науки и писавшего притчами, как вещали и древнейшие оракулы, но знавшего, что теоретически механистические природные силы и самые могущественные орудия Божьего промысла ничего не объясняют и не могут удовлетворить ищущего истинное Знание!

Сквозь пелену иератических письмен и таинственных аллегорий древних учений, за печатями всех священных писаний, в руинах Ниневии и Фив, на овеваемых всеми ветрами камнях древних храмов, на почерневших ликах ассирийских и египетских сфинксов, в чудовищных и поразительных образах, сообщаемых верующему индуисту страницами священных Вед, в непонятных эмблемах наших старинных алхимических трудов, в церемониях и посвятительных ритуалах тайных обществ мы видим наследие учения, которое неизменно и повсеместно сокровенно. Оккультная философия определенно была нянькой или крестной матерью всех мировых религий, тайным рычагом всех интеллектуальных сил, ключом ко всем Божественным сокровенным тайнам и верховной царицей общества в те века, когда ей обучались исключительно жрецы и цари.

Она правила в древней Персии руками магов, которые однажды погибли как властители мира потому, что воспользовались своей властью во зло. Она наделила Индию великолепной и невероятно богатой поэтической традицией, поражающей воображение своими символами; она открыла Греции звуки лиры Орфея; она сокрыла основы всех наук, всего развития человеческого духа в потаенной символике Пифагорейской философской школы; она была в сказках, полнящихся чудесами, в истории, которая вступала в спор со сказками и мифами, присваивая себе право толкования чудес; она сотрясла царства мира сего громогласными оракулами; она заставляла всех правителей на их престолах бледнеть при одном лишь своем виде и сама управляла народами, пользуясь их любопытством и страхом. Для этой науки, говорили в невежественной толпе, нет ничего невозможного: она управляет стихиями, ей ведом язык далеких планет, она правит движением звезд; Луна при звуке ее гневного голоса, окровавленная, падает на землю; мертвецы при звуках ее голоса встают в гробах и претворяют в ужасающие слова ветры смерти, дующие в их опустевших черепах. Властительница любви и ненависти, эта наука может, по одной только воле своей, в единый миг превратить сердце человеческое в Рай земной или в кромешный Ад; она является единой управительницей любого волеизъявления и в соответствии со своим единоличным решением распределяет в мире красоту и уродство; она способна точно волшебным жезлом Цирцеи обращать людей в низких зверей или наоборот; она вольно распоряжается жизнью и смертью; она способна наделять своих адептов богатством посредством трансмутации металлов и бессмертием – посредством Квинтэссенции, или эликсира бессмертия, созданного из золота и света.

Вот чем была магия от Зороастра до Мани, от Орфея до Аполлония Тианского, когда позитивистское христианство, одержав триумфальную победу над удивительными сказками и великими чаяниями Александрийской школы, публично сокрушило основы этой философии церковными анафемами, заставив ее уйти в еще более глубокое подполье и стать донельзя сокровенной, оккультной, тайной.

В основе основ магии лежит наука, точно так же, как в основе основ христианства лежит любовь; и в евангельских символах мы снова видим Слово, ставшее плотью, Которому в младенчестве пришли поклониться трое волхвов, то есть магов, ведомых звездой (триада и знак Микрокосма), и принесли Ему золото, ладан и миро – то есть еще одну мистическую троицу, в символах которой кроется потаенное учение всей Каббалы.

Христианство не должно было ненавидеть магию, однако человек в невежестве своем постоянно испытывает страх перед неведомым. Наука вынуждена была скрываться, дабы обезопасить себя от агрессивной страстности слепой любви. Она скрылась за новыми иероглифами, спрятала результаты своих трудов, скрыла свои устремления. Она создала обиходный жаргон алхимиков для того, чтобы на протяжении веков постоянно обманывать грубую толпу, алчную до золота. Это был живой язык только и исключительно учеников Герметической школы.