Али Вячеслав Полосин - Прямой путь у Богу

На этом соединении основывалось право самодержца быть не просто правителем, но и Спасителем всех своих подданных. Уже первый российский христианский царь Иоанн Грозный в официальном документе — письме Андрею Курбскому — провозгласил себя непогрешимым в вопросах государственного управления, т. е. де-факто божественным сыном, и последовательно осуществлял эту идеологию на практике: "…жаловать своих холопов мы всегда были вольны, вольны были и казнить". Тому же Курбскому он выговаривает: "Почему же ты презрел слова апостола Павла, который вещал: "Всякая душа да повинуется владыке, власть имеющему; нет власти, кроме как от Бога: тот, кто противится власти, противится Божьему повелению". А ведь это сказано о всякой власти, даже о власти, добытой ценой крови и войн. Тот же апостол Павел говорит: "Рабы! Слушайтесь своих господ, работая на них не только на глазах, как человекоугодники, но как слуги Бога, повинуйтесь не только добрым, но и злым, не только за страх, но и за совесть" <���…> Если же ты праведен и благочестив, почему не пожелал от меня, строптивого владыки, пострадать и заслужить венец вечной жизни?" 8

Тем самым, царь вытеснил собой образ Всемогущего Бога, став "земным богом", воля которого не может быть проверена на истинность никем из людей — она как бы истина в последней инстанции. Сотворенная Богом человеческая личность — просто ничто перед этим "строптивым владыкой". Как от древнеегипетского фараона, от него зависит не только посюсторонняя, но и загробная участь человека, — так что нет более свободного гражданина, а есть лишь раб, или верноподданный холоп. При такой религии и идеологии Россия погрязла в поисках путей измены царю, в кровавой вакханалии, разорившей и разделившей народ, что закономерно привело через несколько лет к великой смуте, т. е. к полной гибели Московской государственности. Ярким символическим выражением "священного государства" можно считать картину И. Репина "Иоанн Грозный убивает своего сына".

И у Александра Дугина также отсутствует представление о недосягаемом для человеческого желания и опыта Всемогущем Творце и Едином Повелителе вселенной. У него есть только единый мир, и боги этого мира (у него их два) являются всего лишь частью этого же общего для всех мира, пусть даже и наиболее влиятельной и могущественной. А отсюда логически следует, что в принципе каждый человек при условии овладения эзотерическим искусством или с санкции жреческой касты может вступать в общение с этими богами и причащаться их энергии, как говорят христиане — достигать "обожения" (греч. "теосис"), природного соединения с божеством.

Какова бы ни была иерархия этих богов, сколько бы их ни было, главное — они не всемогущи, ибо всемогущее языческое божество, вступив внутрь и действуя внутри этого мира, должно было бы одномоментно реализовать свое всемогущество и установить повсеместно, тотально свой порядок. Если же этого нет, значит, оно преодолевает трудности и само изменяется, и, следовательно, — не является всемогущим. Два бога ведут смертельную схватку друг с другом, вовлекая в нее весь тварный мир: кровь льется рекой, жизнь не стоит и копейки, понятия свободы и достоинства вызывают лишь озлобление, не существует никакого собственного позитивного идеала, кроме победы над заклятым врагом. Кровавую идеологию Иоанна Грозного вновь пытаются возродить и навязать современной России под именами православной монархии, евразизма, геополитики.

1 Дугин. А. Основы геополитики: Геополитическое будущее Росси. — М.: Арктогея, 1997. С. 34.

2 Полосин В.С. Указ. соч. — С. 286–287.

3 Элиаде М. Миф о вечном возвращении // Элиаде М. Азиатская алхимия. М.: Ладомир, 1998. С. 25.

4 Там же. С. 88.

5 Зубчатые стены Кремля вполне соответствуют древневавилонским традициям.

6 Элиаде М. Указ. соч. С. 90.

7 Якобсен Т. Сокровища тьмы: История месопотамской религии. — М., 1995. — С. 172–173.

8 Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским. — М.: Наука, 1993. — С. 124, 136.

Совершенно иная модель у мусульман. Мы верим в то, что Единый самодостаточный Бог внемирен и недосягаем для своих творений, Он не нуждается ни в каких земных средствах для реализации Своего Всемогущества: ни в руках, ни в ногах, ни в крыльях, ни в чудотворных амулетах, ни в рукотворных образах Себя самого и Своих "угодников" — Он не вочеловечивается и не воплощается каким-либо иным образом. Его желание неотделимо от своей реализации: Он захотел, и так стало. Он сотворил человека как цель бытия, как высшую ценность тварного мира, как самоценность, а не как средство для достижения собственных планов.

Он предоставил человеку самому устраивать свою жизнь на земле, пока не наступит Судный День и начало нового века. Человек — воин Бога на этой земле, и у него есть враги, но эти враги — не боги, и они не в силах противостоять Всемогущему, и не борьба Всевышнего Господа с богом тьмы определяет ход истории. Наш Создатель допускает существование носителей зла, ибо человеку Он дал свободу выбора, и покуда человек не дошел в своем выборе до окончательной точки в своем земном пути, он может действовать во зло как себе, так и другим. Но тот, кто выбрал истину, имеет не меньшее право и даже обязанность адекватно реагировать на зло и нейтрализовывать его носителей.

Ислам — религия социальной активности и волевого переустройства мира в соответствии с принципом справедливости, свободы, равенства и братства.Эти принципы, почерпнутые европейцами из ислама благодаря средневековому суфизму, позволили им в XVIII — XIX веках отодвинуть христианскую тотальную инквизицию от управления государством и совершить гигантский скачок в своем духовном, культурном, научном и техническом развитии.

Языческая модель мира, в которой отсутствует главное действующее лицо — недосягаемый Творец, в принципе не может воссоздавать адекватную картину происходящего. Борьба противоположных сил присуща этому миру, но для нас — это только механизм развития, а для А. Дугина— самодостаточный источник, даже первоисточник всякого движения. Его Суша и Море в связке выступают подменой Всевышнего, неким фатумом для человечества, ограничивающим свободу выбора. Повлиять на фатум может только элита, являющаяся посредником между неотвратимой судьбой и человеком, причем таких элит оказывается тоже две: одна, стоя за штурвалом, любуется на статую Свободы и обожествляет частную собственность, другая — обязывает всех вступить в "сухопутную" партию и грозит всем любителям морских странствий типа вольного торговца Садко могильными обителями "царя морского". "Третьей же силы", по мнению г-на Дугина, не существует вовсе. Но с нашей точки зрения, обе его партии — и сухопутного и морского царей — это одна языческая партия, вечно борющаяся за блага земной власти над людьми, жизнь которых лишена какой-либо самостоятельной ценности.