Али Вячеслав Полосин - Прямой путь у Богу

Московия не имеет никакой духовной, национально-мифологической и политической преемственности с Русской Землей. Вполне понятно, почему монастырские летописи ордынского периода всячески осуждают русский народ за любую попытку воссоздания народовластия. Даже когда в отчаянных условиях осады Москвы Тохтамышем в 1382 году, в отсутствие в столице князя митрополит Московский и всея Руси Киприан и игумен Сергий Радонежский, бросив народ на произвол судьбы, бежали к предателю — князю Тверскому, летопись осуждает не их, а простых москвичей за то, что они собрали вече, на котором прокляли предателя-митрополита. (Вернувшийся на московское пепелище светлый князь Димитрий вторично изгнал за это Киприана, так что тот сумел вернуться в столицу лишь после смерти князя.)

Но даже Московия — "Белое ханство" — вышла из распавшейся Орды поначалу как демократическое государство: налицо было национально-освободительное движение при народоводительстве Иоанна III. Однако Иоанн, подражая Владимиру, решил насадить русскому народу чужеродную византийскую политическую мифологию и идеологию, для чего породнился с Палеологами и изменил свое политическое завещание в пользу последней, греческой жены.

Закономерным плодом брака с Софьей Палеолог — и духовным, и политическим — стал Иоанн Грозный, самый истинный византиец на российском троне, первый "божественный цезарь-август" в границах бывшей Русской Земли. Иоанн Грозный в письме Андрею Курбскому провозгласил себя непогрешимым в вопросах государственного управления: "жаловать своих холопов мы всегда были вольны, вольны были и казнить".

Тем самым, царь вытеснил собой образ Всемогущего Бога, став "земным богом", воля которого не может быть проверена на истинность никем из людей. Страна погрязла в поисках измены царю, в кровавой вакханалии, разорившей и разделившей народ, что закономерно привело через несколько лет к полной гибели Московской государственности.

Из пепла человеко-божеской Московии народ воскрес через демократию земского Собора 1613 года, сохранив на полвека двоевластие монарха и народа. Однако на Большом Московском соборе 1666 года царь был уже официально признан "земным богом" по образу Константина Великого.

Петр Великий и Екатерина Великая пришли к власти через переворот и были, фактически, не династическими монархами, а народоводителями. Немало сил они прилагали к тому, чтобы народ сам ощутил себя политическим субъектом. Аристократы Муравьев и Пестель пошли еще дальше и попытались восстановить "Народное Вече" и "Русскую Правду", однако были уничтожены военной диктатурой.

Начиная с Николая I цари подменили собой сообщество свободных граждан, нацию, — "народностью", государство — "самодержавием", а государственную идеологию — “православием", что стало возвратом к инородным языческим мифологиям, сфокусировавшимся в византийской абсолютистской идее "земного бога". Страна все более походила на огромный концлагерь с миллионами бесправных и безгласных рабов и с десятками тысяч военных и религиозных надсмотрщиков: "страна рабов, страна господ" — этот образ при Александре III и Николае II стал расхожим в русской литературе. Практически вся национальная элита поневоле стала оппозиционной православной монархии, а ее социально активная часть — революционной. На переписи 1897 года Николай II в графе "основное занятие" официально указал: "Хозяин Земли Русской". Но когда он попытался и фактически вести себя в соответствии с этим титулом, следуя советам "маленького Христа" Распутина и боготворившей его царицы, такая государственность потеряла последние шансы на существование.

Циклическую триаду развития прошли и большевики: придя к власти на волне исконно русского народоправства — возрожденных вече и советов, воссоздав представительную монархию при Сталине, они рухнули под бременем президентского самодержавия Михаила Горбачева.

Удивительным образом этот же путь всего за 9 лет прошел один и тот же человек, радикально менявший свои ипостаси — Борис Ельцин. В одном из официальных кабинетов Президента в Кремле были поставлены четыре скульптуры: Петра Великого, Екатерины Великой, Николая I и Александра III. Данный подбор в своей символике и исторической последовательности адекватно характеризует духовную и политическую деградацию и самого хозяина кабинета: от народоводительства Петра через просвещенную представительную монархию Екатерины к военному деспотизму самодура Николая I, грозе народов Кавказа ("Николая Палкина", как его называли в народе), и к тюремно-каторжному и воровскому беспределу хронического алкоголика Александра III. Пройдя этот путь, Ельцин завершил свою мифологическую эволюцию символическим вхождением в образ Николая II, перезахоронив его (предположительно) останки по государственному ритуалу 17 июля 1998 года. Неудивительно, что государство, утвердившее через своего всенародно избранного самодержца такую политическую мифологию, внутренне погибло уже через месяц — 17 августа 1998 года, когда объявило себя банкротом и утеряло экономическую независимость. Политический суверенитет без экономического суверенитета — лишь успокоительное средство на тот срок, пока дадут взаймы на новую порцию долларового наркотика. Следуя логике своего мифа, 31 декабря 1999 года Борис Ельцин, как и его "отец" Николай II, сам отрекся от престола.

1 Тихомиров Н.Н. Средневековая Россия на международных путях (XIV — ХV вв.). — М., 1966. С. 90–92.

Сумеет ли Россия воскреснуть из пепла того государства, которое просуществовало всего 9 лет? Ведь мифология, доставшаяся народу из дня вчерашнего, — это византийский политический пантеизм либо в средневеково-церковной ("православие, самодержавие, народность"), либо в социал-футуристической, большевистской ("народ и партия едины") оболочке. И та и другая разновидности в принципе отрицают исконный суверенитет нации и навязывают ей бессловесное и смиренное холопство у господской "богоносной" элиты.

Содержит ли российская мифология иные образцы социального поведения, стимулирующие социальную активность, предприимчивость, внутреннюю и внешнюю свободу? Российская мифология — нет, но вот русская — да. Под "русской" я понимаю дохристианскую мифологию и идеологию Великого Новгорода, не попавших под иго византийско-монгольской идеологии; под "российской" — мифологию восточного языческого деспотизма, рожденную при "белом хане" Иване III и достигшую своего расцвета при Иоанне IV, Николае I, Александре III и Николае II.

До принудительного введения византийского Христианства киевским князем Владимиром русский народ отличался внутренней свободой, не знал рабства, не верил в фатум, считал себя внуком доброго солнечного божества — Даждьбога и верил в единого, но неведомого Бога, Которого именовал Родом. В его мифологии шла естественная борьба добра со злом, разумного начала с буйством природных стихий, со слепыми хтоническими силами, и человеческое начало все громче заявляло о себе и одерживало победу. Если Святогор еще наполовину уходил ногами в мать-сыру землю, то Микула Селянинович пытался вытащить и сам себя, и тяжелый плуг из этой материальной субстанции, запустить его в космос и утвердить господство на земле сверхчеловека, национального героя — победителя земного тяготения.