Память сердца

Через несколько дней с посыльным пришла повестка. С трепетом и молитвой ожидали своей участи братья. Они вошли в мрачное, едва освещаемое редкими светильниками здание, похожее на бункер. Иногда было слышно цоконье подкованных сапог по мраморному полу и стук приклада часового на каждом этаже. Шаги затихали, и снова водворялась гнетущая тишина. Зайдя в нужную комнату в сопровождении конвоира, братья выслушали приговор. Контуженного Вадима водворили на время в больницу и обоим им выдали талоны на воинский паёк, который спас Ивана от истощения. Питался он очень скудно: три картофелины на день и 400 граммов хлеба. Так любвеобилен и милостив святитель Николай к молитвам страждущих.

20 июля 1944 года Иван Михайлович Крестьянкин освободился от гражданской службы. Этому событию предшествовало памятное сновидение, которое со временем ему пришлось признать как вещее.

Ему снилось, что он приехал в Оптину пустынь на приём к старцу Амвросию. Старец вышел из хибарки и принимал посетителей, переходя от одного к другому, но обходя Ивана. Пришлось терпеливо ждать. Когда же старец отпустил последнего вопрошателя, он подошёл и, взяв Ваню за руку, сказал сопровождавшему монаху: «Принеси два облачения, мы с ним служить будем». И повёл Ивана в храм. На этом сон закончился.

Под праздник Казанской иконы Божией Матери Иван Крестьянкин был назначен псаломщиком в храм Рождества Христова в Измайлове 30. Придя туда, он узнал храм, в который во сне привёл его старец Амвросий.

В тот же день на вечерней службе в селе Коломенском митрополит Николай (Ярушевич) 31ввёл нового псаломщика в алтарь и благословил его на служение Матери-Церкви.

Настоятелем храма в Измайлове был почтенный протоиерей, отец Михаил Преферансов 32. Недолго присматривался он к новому псаломщику. Через шесть месяцев пришла депеша: Ивана вызывал к себе митрополит Николай. Владыка встретил его словами: «Ты что там натворил?» Иван опешил, мысли в голове заметались: «Нажаловались?» Он не мог вспомнить за собой вины и смущённо молчал. «Я тебя спрашиваю, что ты там натворил?» – повторил свой вопрос архиерей. Заикаясь, Иван проговорил: «Я не знаю, я ничего не делал». И тогда митрополит Николай сказал, что впервые за всю его архиерейскую службу к нему пришёл настоятель храма с ходатайством рукоположить во диаконы псаломщика, который ещё и года в храме не прослужил. И передал слова отца протоиерея: «Владыка, рукоположите его, пусть пищит».

14 января 1945 года, в день памяти Василия Великого, в храме Воскресения Христова на Ваганьковском кладбище 33митрополит Николай рукоположил во диаконы Ивана Крестьянкина, худенького юношу с копной густых вьющихся волос. Вокруг престола его водил протодиакон отец Сергий Туриков 34. Близкие братские отношения с ним сохранялись у отца Иоанна до самой кончины протодиакона. А потом и внуки отца Сергия навещали батюшку в монастыре, приезжая к нему со своими печалями и радостями.

Не обошлось в день рукоположения без конфуза. Провожая митрополита после службы, заспешил новый диакон за духовенством к дверям и услышал за спиной реплики: «отец диакон, отец диакон, хвостик-то подберите». Время тогда было скудное, и веревки, которыми были подвязаны опорки на ногах у ставленника, развязались и волочились за спешащим диаконом по дорожке.

Первый день самостоятельной диаконской службы отца Иоанна пришёлся на праздник преподобного Серафима Саровского, и Евангелие от Луки, которое читал молодой диакон, легло на сердце как грозное предупреждение на всю дальнейшую жизнь: Я посылаю вас, как агнцев среди волков… 35

Девять месяцев служил отец Иоанн Крестьянкиндиаконом, дозревая до принятия ответственного священнического сана. Почти с самого начала служения настигло молодого диакона непредвиденное искушение, которое научило его бдительности.

Матушка усопшего священника Сергия Кедрова стала проявлять к отцу диакону особое внимание. Она приглашала его к себе в дом, устраивала чаепитие, из гардероба её покойного супруга стали преподноситься подарки, столь необходимые отцу Иоанну: то подрясник, то ряса и даже добротные непромокающие сапоги сменили ветхие парусиновые туфли. После каждого подарка и угощения следовала реплика: «Ну, как?» Ничего не мог понять простодушный молодой человек, пока ему прямо не объяснили причину столь большого к нему благоволения. Дочь матушки, Наденька, была барышней на выданье, и матушка решила сосватать её за полюбившегося молодого человека. Сгорая от стыда, отец диакон стал объяснять матушке невозможность такого союза: по канонам Церкви человек, принявший священный сан безбрачным, в брак вступить уже не может.

Отказом матушка была возмущена, она не хотела признавать никаких канонов. Неприятным объяснением закончился последний визит в её дом отца диакона. А спустя некоторое время он получил записку с требованием оплатить все полученные им подарки. Без сожаления вернул отец Иоанн вещи, уж больно высока была запрошена за них цена. Он снова оделся в свои вылинявшие подрясники, старые парусиновые туфли, после чего вздохнул свободно и радостно, освободившись от непонятного ему доселе гнёта.

В начале осени настоятель неожиданно задал отцу диакону вопрос: «А ты хочешь быть попом?» Слово «поп» резануло слух. Диакон промолчал. Через несколько дней отец настоятель повторил вопрос. Опять последовало молчание. Задал он этот вопрос и в третий раз и, не получив ответа, тоже замолчал. А в сердце отца диакона боролись противоречивые чувства. Воспитанный в благоговейном отношении к сану, он никак не хотел согласиться быть «попом», а священнического служения душа жаждала. Ещё в отрочестве иерейский крест повергал Ваню в глубокие и совсем недетские размышления. Слова, написанные на оборотной стороне креста: «Образ буди верным словом, житием, любовию, духом, верою, чистотою», – легли на скрижали юного сердца и увлекли его на путь священнослужения. А образы незабвенных добрых пастырей его детства, своей жизнью исполнивших этот завет, вдохновляли его на деятельное служение Кресту.

И в Москве нашел Иван эти, знакомые ему с детства, высокие и святые для него примеры. Живая сила Истины, явленная в жизни и служении Богу отца Александра Воскресенского 36, сообщалась многим, притягивала к нему молодёжь, объединяя её верой и духовным родством. Около отца Александра собрался круг молодых людей: Александр Москвитин (будущий архимандрит Афанасий), Василий Серебренников 37(будущий старец-протоиерей), Константин Нечаев (будущий митрополит Питирим) 38, диакон Иоанн Крестьянкини друг его, Владимир Родин. Отец Александр Воскресенский помогал им подготовиться к экзаменам за семинарию по богословским дисциплинам, а также пастырскими советами по служению и духовничеству. Он же принял исповедь диакона Иоанна Крестьянкинаперед его хиротонией во священника.