Память сердца

Жилось в это послевоенное время очень скудно. А отец Иоанн, ежедневно соприкасаясь с бедствующими, незаметно для себя отдавал нуждающимся и то немногое, что имел сам. Всегда находились те, кому надо было помочь, кому деньги были нужнее, чем ему. Хрупкий, прозрачный от недоедания, он и этим обращал на себя внимание. Не раз, когда молодой священник попадал в поле зрения митрополита Николая (Ярушевича), тот посылал к нему «мироносиц» с хлебом и судочком, чтобы подкормить его.

Попечением владыки Николая появилось несколько фотографий молодого отца Иоанна. Владыка послал к нему фотографа и благословил подчиниться своему желанию.

В 1946 году Церкви возвратили Успенский собор и несколько жилых помещений в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре – уделе преподобного Сергия. Предстояло начать там службу и восстановить монашескую жизнь. Надо было срочно приступать к делу. Насельников прежнего монастыря почти не осталось в живых, да и те были рассеяны в безвестности. Священноначалие молилось Преподобному о даровании людей. Вернулся из Ташкента, где был сначала на поселении, а потом, с 1943 года, служил архимандрит Гурий (Егоров) 47. Ему вручили жезл наместника.

Приехали за ним его духовные чада: иеромонах Иоанн (Вендланд), будущий митрополит 48, Саша Хархаров, будущий архиепископ Михей 49, юноша Игорь Мальцев, будущий протоиерей 50. Казначеем возрождающейся Лавры стал архимандрит Нектарий (Григорьев) 51.

На пасхальной седмице из Москвы прислали молодого священника Иоанна Крестьянкинаи поручили ему ризницу. Отпуская отца Иоанна с прихода, митрополит Николай (Ярушевич)вдохновил его словами: «Не бойся ничего, но Духом Святым приими силу и надежду, веруй, что рука Божия с тобой».

Снова слетались к преподобному Сергию дарованные ему Богом птицы небесные, «дабы пророчеству не солгатися». Отец Иоанн был счастлив. Его мечты о монашестве, казалось, близки к осуществлению. Архимандрит Гурий оценил деятельного и неутомимого ризничего и поделился с ним помыслом: «Видеть в нём первого постриженика открывающейся Лавры». Даже и имя ему определил: «Быть тебе Сергием».

Но ин суд человеческий, а ин – Божий. Господь судил об отце Иоанне иначе. Через полгода, на праздник Успения Божией Матери, отец Иоанн был отозван из Лавры. Нерадостна была для него эта перемена. Из обетованной земли он возвратился в родной храм, как в место изгнания. Душа скорбела о монашестве, но надо было трудиться, а вера в Промысл Божий скоро помогла отцу Иоанну обуздать свои чувства. И положил он на сердце своё и ум одно: подчинить свою волю воле Божией и даже в помыслах не иметь преклонить волю Божию на свою волю и на своё желание. Он смирился вполне, и вслед за таким его душевным устроением неожиданно пришло утешение. Его благословили учиться на заочном секторе Московской Духовной Академии.

В старости батюшка писал: «Воспоминания о времени моего пребывания и в Московской Духовной Академии, и короткий срок моего жития в стенах Свято-Троицкой Сергиевой Лавры до сих пор живы и согревают душу всякий раз, как я достаю их из запасников своей памяти. Для нынешнего поколения большинства людей тех лет уже давно нет и в памяти, а для меня они – и живущие, и ушедшие – рядом той своей глубиной, которой вошли в мою жизнь тогда».

В 1947 году он начал учёбу. И снова поездки к Преподобному, работа в лаврской библиотеке, одухотворённые религиозным подъёмом занятия в Академии. Среди учащихся и насельников Лавры отец Иоанн нашёл близких по духу людей – мудрых помощников и задушевных друзей: Костя Нечаев (будущий митрополит Питирим), с ним отец Иоанн сидел за одной партой, и близкие отношения сохранялись у них до конца дней митрополита, Анатолий Мельников (будущий митрополит Антоний) 52, Павел Голубцов (будущий архиепископ Сергий) 53, иерей Сергий Орлов 54. Глубина их общения и светлая радость дружбы не омрачались всю жизнь никакими жизненными обстоятельствами.

Академические занятия и служение у престола Божия приносили молодому священнику такое богатство радования о благости Божией, что глубокой потребностью его сердца становилось желание неотступно идти вослед Христа, принимая все невзгоды предлежащего пути. А невзгод становилось всё больше. Давление на Церковь, ослабевшее в военное время, неожиданно для многих начинало возрастать. Опять главной установкой государственной власти становилась борьба с Церковью. А Дух Божий, обильный в верных служителях Церкви, ощутимо возвещал о приближении духа вражия. Очень часто в этот период батюшка оказывался в таких ситуациях, что для него очевидна была помощь Божия, ведущая его сквозь обступавший мрак.

Церковьопять была под неусыпным надзором власть предержащих. И основное Таинство – Крещение, дарующее человеку рождение в жизнь вечную, для многих становилось недоступным. А священник-пастырь, видя горячее стремление человека к Богу, как мог не пойти на Божий зов? И не раз приходилось, забыв о себе, о возможных последствиях, делать дело Божие.

Так пришлось отцу Иоанну крестить шестилетнюю девочку, дочь высокопоставленных родителей. Как пришло к ней, малютке, это желание? Откуда она узнала о Таинстве Крещения? Это осталось тайной. Девочка добивалась Крещения с такой неотступностью и слезами, что родителям пришлось уступить и искать пути к его осуществлению. Отказать отец Иоанн не мог. Он пришёл в их дом ночью и застал ребёнка одетым в белое воздушное платьице, с большим белым бантом на русой головке. Она походила на небесное создание. Сонная истома подступала к ней, но девочка упорно отстраняла сон, вся обратившись во внимание и слух. Она ждала батюшку. И Таинство совершилось.

Происшедшее не могло обойтись без последствий. Очень уж безбожное было время. По какому беспроволочному телеграфу получили органы сведения о состоявшемся Крещении? Но сведения были получены, хотя и неполные. Почти всё предстояло выяснять. Бесспорно было только одно: священник из Измайловской церкви. Но кто? Выручил незадолго до этого скончавшийся настоятель храма. К его ещё свежей могиле подвели следователя, покойный священник безмолвно взял на себя «вину» собрата. И появившееся было дело закрыли.

«Мы были связаны по рукам и ногам, – вспоминал батюшка, – и каждое наше слово взвешивалось неправедными весами врагов Церкви. Но сила Божия в немощи совершается 55 , это я вижу реально всю жизнь, и сильны мы только силой Божией».

В тот же период батюшке пришлось провожать в путь всея земли 56 брата известного политического деятеля Кржижановского 57. Последней волей покойного было непременно совершить над ним обряд христианского погребения. И эту волю не посмели нарушить даже те, кто считал себя безбожниками. В церковьпоследовал строгий звонок: приказ свыше, чтобы поздно вечером в храме находился священник. По телефону причину не объяснили. Выбор пал на отца Иоанна как на самого молодого.