Протоиерей Фёдор Бородин - В поисках любви. Беседы о браке и семейной жизни

Этого разговора не состоялось бы, не окажись я в одночасье один, без супруги, с четырьмя детьми. Так бы и продолжалась наша классическая, вполне «шаблонная» православная семейная жизнь с регулярными родами, уставшей супругой и вечно отсутствующим — на важных общецерковных мероприятиях — супругом, худо-бедно, но семью все же обеспечивавшим. Думаю, и детей было бы у нас значительно больше к сегодняшнему дню. Но Бог судил иначе: почему-то Ему оказалось важным окунуть меня в ту роль, о которой я имел самое поверхностное, исключительно теоретическое представление. И теперь я могу ответственно сказать: дорогие много-, средне- и малодетные матери! Все вы умницы и подвижницы. Даже без всяких «если только…». Никакому мужику в страшном сне не приснится, что вы делаете ежедневно и ежечасно, при этом умудряясь из какого-то таинственного колодца черпать силы, вдохновение и любовь для этого жертвенного служения. Мы, мужчины, — не такие. Мы так не можем. Материнская любовь — это тайна. И только оказавшись в вашей шкуре, начинаешь понимать, чего стоит для вас еще один ребенок в семье. Даже отбросив материальную составляющую. Даже при наличии помощниц по хозяйству. Даже если вы пышете физическим здоровьем и, как та некрасовская красавица, абсолютно психически устойчивы. И я очень хорошо помню эту позицию «главы семейства», который особо-то не заморачивается, а хочет ли его вторая половина еще одних родов со всеми вытекающими, — чадородием бо спасается! — но супружеские обязанности выполнять должна. «Даст Бог зайку — даст и лужайку!» А мы за нее еще больше молиться будем и вешать себе на рясу звездочки многодетности. Если только не помрет она в очередных родах…

Теперь я знаю только одно: жена — это не «детородный механизм». И не просто «помощница» и «вдохновительница». Это такой же живой, уникальный, бесценный человек, как и ты сам. Которого уже не заменит никто. Ни тебе, ни вашим детям. И она вправе ожидать вдумчивого, ответственного и бережного отношения к себе — с полным уважением ее права с тобой не соглашаться. В том числе и в вопросе о количестве детей. И забота о ней, о ее душевном и телесном здоровье, о том, чтобы она была на самом деле безусловно счастлива рядом с тобой, — несоизмерима ни с какими призывами к нескончаемой череде рождений. Из чьих уст они бы ни исходили.

А как же «плодитесь и размножайтесь»? И жена, которая спасется чадородием? Не расходятся ли ваши слова со Священным Писанием?

Не расходятся. Мне кажется, я об этом только и говорил: и плодиться, и размножаться нужно. Но я призываю делать это с рассуждением.

Я убежден, что нельзя смотреть на семью как на чадородную машину.

Если брак превращается в безудержную «детородную машину», а не союз любящих друг друга во Христе, я решительно против. Дети — в любом количестве — желанный, благословенный плод любви супругов. И в семье они появляются естественным образом — не по чьей-то «разнарядке». Резюмировать можно прекрасным афоризмом: лучшее, что может сделать отец для своих детей, — полюбить свою жену.

Нет добродетели — или порока — n-детности: хоть много-, хоть мало-, хоть средне-… Но есть добродетель рассудительности — которая к «рациональному выбору», как это ни странно, не имеет никакого отношения. Умение рассуждать — не логически обосновывать и препарировать, а видеть ситуацию «сверху», если не «свыше», — это дар Божий, о котором надо просить каждому христианину — вне зависимости от уже имеющихся образований и ученых степеней. Рассуждение — это один из даров Святого Духа, способность отличать настоящее добро от мнимого, кажущегося. Ведь и враг рода человеческого всегда стремится нас вытолкнуть в крайности, надевая личину ангела света. Беда не только в том, когда убивают зачатых во чреве, но и когда берут на себя неподъемный подвиг, от которого потом истощаются и впадают в отчаяние. Любая добродетель, взятая на себя без рассудительности, — опасна и чревата последствиями. И никакой «заказ» — от кого бы он ни исходил: от государства, семьи, общины, прихода или кого угодно — не может подменить собой рассудительности: самим же придется расхлебывать! …

А в чем тогда главная миссия православной семьи в мире, если не в чадородии?

Значимость отношений между супругами в семье гораздо выше и глубже, она выходит за пределы чадородия. Семья — это не время, которое мы проводим, дожидаясь старости. Это неправильно и ненормально, если в семье у супругов нет возможности полноценно общаться друг с другом, нет возможности погружаться в тайну другой души, учиться уважать свободу другого, его (или ее) несводимость к «заранее определенным рамкам».

Никакое количество детей не может быть оправданием невозможности реального и глубокого соединения душ этих людей. Потому что выходит, что любовь между людьми послужила лишь толчком к зачатию, — и на этом вся ее энергия истощилась и закончилась. А дальше пошла работать машина по обслуживанию тех, кто родился. Но эта машина однажды неизбежно остановится — и что дальше? Навязывать себя в качестве бабушек и дедушек?

Главный смысл, миссия семьи, вложенная в нее Богом, состоит в том, что семья — это пространство предельной концентрации любви в мире. Если ребенок всеми клетками своего организма этой любви не ощущает, если видит, что родители загружены какими-то навязанными извне установками и делаются заложниками этих шаблонов, при этом у самих глаза потухшие, жизни нет, нет никакой радости, даже с утра, то, мне кажется, что-то неправильно в нашей консерватории: ноты-то безупречные, да только со слухом у исполнителей проблемы…

Как вы считаете, почему многие восточные народы считают нормальным большое количество детей в семье, а в России это почти всегда осуждающие взгляды и отношение как к маргиналам. С чем это может быть связано?

Есть чадолюбивые нации, где многодетность воспринимается как достоинство, честь, норма, и готовность к ней — в крови; у русского народа — иначе, и дело здесь не только в воспитании.

Наша страна прошла через страшное горнило испытаний. Любой народ всегда четко разделен на определенные слои, которые и формируют общество как таковое. Так вот, все эти слои в нашей новейшей истории засунули в мясорубку и превратили в фарш. Из русского народа сделали фарш. Из которого можно было уже лепить что угодно. Те же самые грузины и другие жители Кавказа и Закавказья — они не стали «фаршем» в советский период. Да, их модус существования в государстве изменился, но внутреннее расслоение, устои как были, так и оставались в целом незыблемыми. А русский этнос по-настоящему пострадал. Поэтому мне кажется, что кризис современной российской семьи связан с глубинным кризисом идентичности.