Е. Соколан (ред.) - Поминайте наставников ваших. Архимандрит Троице-Сергиевой Лавры Наум (Байбородин) в воспоминаниях современников

И все-таки там будет судить милосердный Господь. А после смерти на мытарствах нас безжалостно будут судить бесы, предъявляя хартии, в которых будут вписаны все наши грехи, — придется отвечать за каждое праздное слово. Падшим духам доступна информация о каждом человеке — «вся о всех». Батюшка говорил нам, что всю жизнь нужно просить: «Господи! Дай мне пройти мытарства!»

Чтобы получить оправдание на мытарствах, мы должны жить по воле Божией. Где открывается нам воля Божия? В Священном Писании, славянской Библии. Значит, надо стараться читать Библию, желательно от начала до конца прочитать ее, в ней весь закон Божий указан. Другие переводы Библии испорчены, особенно мессианские места о спасении. Поэтому только славянская Библия, переведенная с древнего текста Септуагинты [42] Септуагинта (перевод семидесяти старцев) — первый перевод Ветхого Завета на древнегреческий язык, сделанный в течение III–II вв. до Р. Х. в Александрии (Египет). , возвещает нам истину, просвещает разум. Преподобный Серафим прочитывал евангелиста в день: в понедельник Евангелие от Матфея, во вторник от Марка, и так в течение недели весь Новый Завет. Скажем, в Евангелии Матфея 28 глав, значит, чтение займет около пяти часов, если сразу читать. Если так нам трудно, то стараться, кто сколько может, по усердию, по совести, хотя бы по одной главе прочитывать, но чтения не оставлять. Потому что Евангелие все греховное в человеке вытесняет и научает, как прямо говорит Господь: Научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем: и обрящете покой душам вашим. Иго бо Мое благо, и бремя Мое легко есть (Мф. 11, 29–30). И молитву Иисусову тоже стараться читать как можно больше; никого нет — вслух, внимательно, ни о чем постороннем не думая, чтобы нам получить от Бога вечную жизнь.

На всяком месте владычествия

Его благослови, душе моя, Господа .

Пс. 102, 22

Заботы Старца о создании православных храмов распространялись, кажется, на весь белый свет. Он и в Африку отправлял священников, а сколько в России по его благословению построено церквей и открыто иноческих обителей — вообще не счесть.

Батюшка неоднократно посылал нас в поселок Павловский Архангельской области, где из руин восстанавливался храм, закрытый в конце 1930-х годов. Потом в здании церкви чего только не устраивали! В последние годы там был гараж для сельхозтехники.

В первый раз мы ездили в Павловское Великим постом в 1996 году. Нас было четверо: суздальская игумения София, мы с Анной Серопян [43] В дальнейшем Анна Серопян приняла монашеский постриг с именем Мария и возглавила Михайло-Архангельский монастырь в Новосибирской митрополии. — одной из сестер Суздальского монастыря и Владимир Вениаминович Веселков. Он и оплатил эту нашу поездку и проживание в гостинице.

Позволю себе в качестве отступления, почти лирического, сказать об этом замечательном человеке краткое слово. Владимир Вениаминович, добрый друг и щедрый жертвователь Суздальского монастыря, был в то время предпринимателем в Москве. Пришли к нему однажды суздальские сестры с горючей какой-то просьбой о помощи. Будучи человеком осторожным и основательным, поехал В. В. в Суздаль, чтобы познакомиться с обстановкой и нуждами обители. Так и подружился он с матушкой Софией, которая много сделала для его духовного становления. Он круто изменил свою жизнь. По благословению Батюшки стал восстанавливать (и восстановил) из руин какой-то храм в глубинке на севере. Расточил на это все свое состояние, да так и остался трудиться при этом храме.

Несколько лет спустя мы с матушкой Софией ездили в гости к игумении Тавифе в Муром. Мать София спешила вернуться, потому что в Суздаль должен был приехать большой друг их монастыря Владимир Вениаминович, которому нужно было сшить подрясник: В. В. совсем обносился. Он, когда-то их благодетель, сейчас не имел, увы, средств пошить себе новый подрясник! Мы смеялись по-доброму: «Не скажет ли он тебе, матушка, когда-нибудь: “Твоих очей неясной силой вся жизнь моя озарена”. Был процветающим предпринимателем, а стал ничего не имущим!»

А на самом деле Владимир Вениаминович прекрасно понимал, чем он обязан монастырю, а именно — обретением Истины, Христа. Ему однажды приснился сон, видимо для укрепления его веры: игумения София величественно восседает на троне, а перед ней коленопреклоненно стоит его отец, раб Божий Вениамин (кстати сказать, сын репрессированного священника), и ее, матушку Софию, за что-то сердечно благодарит. Конечно, благодарил за своего сына.

В последующем по благословению старца Наума В. В. принял постриг. В настоящее время монах Герман трудится в одном из мужских монастырей России.

В другой раз Батюшка послал нас с игуменией Софией туда же, в Павловск, летом 2001 года. Нас разместили ночевать уже не в гостинице, а в уютном и просторном доме, который принадлежал когда-то старенькой женщине-фронтовичке. Это была добротная старая изба из очень толстых сосновых бревен. Даже потолок был устлан не доской, но бревнами внакат, потому что северные зимы холодные, там и окна в домах небольшие — продумано все для того, чтобы сохранить в доме тепло. С той поездки полюбила я русский север с его суровым климатом, с его сосновыми борами, где земля устлана мхами и лишайниками и боишься неосторожно ступить — так много растет белых грибов.

О хозяйке дома поведали нам печальную, но светлую историю. В конце 1930-х была она медсестрой, совсем юной, едва закончила медучилище. В те годы это был высокий уровень сельской интеллигенции, и она пользовалась большим авторитетом у односельчан. Между тем циничный дух примитивного воинствующего атеизма уже коснулся ее души.

Когда закрыли церковь, то первое, что сделали в помещении бывшего храма (как это обычно и бывало в те годы), — открыли сельский клуб. Когда в первый раз в клубе собрался народ, в основном такие же молодые, как и она, и гармонист заиграл на гармошке, люди стояли вдоль стен, а пойти танцевать не решались, потому что жил еще в душах русских людей спасительный страх Божий.

Первой вызов Богу бросила именно она, взмахнула платочком и закружилась в танце.

Тогда многие последовали ее примеру.

Скоро началась война, медсестру эту отправили на фронт, и вернулась она в свое село, увы, без обеих ног. Однако была ей свойственна глубина души, и она не роптала, а приняла эту скорбь как наказание за свою безумную дерзость. Многое повидала она на войне, многое переосмыслила.

Надо знать: все, что в мире совершается, оценивается Промыслом Божиим, всякие беды, скорби. Все взвешивается. Что-либо делаем злое — сами зло потерпим: украл что-либо ты, у тебя украдут; оклеветал — тебя оклевещут; поджигали где-то — у нас сгорит; убивала мать чад во чреве, значит, потом у нее или новорожденные будут умирать, казалось бы, здоровые на вид, или в молодом возрасте с ними что-то случится по Промыслу Божию. Какой мерой мерится, такой мерой и воздастся. А мы в это не вникаем. Поэтому нужно бояться даже праздное слово произнести, тем более шутки всякие, дать плохой совет, только Иисусову молитву читать.