Е. Соколан (ред.) - Поминайте наставников ваших. Архимандрит Троице-Сергиевой Лавры Наум (Байбородин) в воспоминаниях современников

Восхищался Батюшка нашими мудрыми полководцами, такими как Белов, Василевский, это были прекрасные, непобедимые воины. Но не в меньшей степени ценил подвиг простого русского солдата, особенно его искренность, жертвенность, простоту, когда человек ничего не приписывает себе, но Богу.

— Жил у нас тут в Лавре бывший старший лейтенант Валентин, теперь уже умер, он рассказывал: «Я бежал в атаку на немцев, смотрю, в меня летит граната. Я налету схватил ее и бросил обратно в окоп к немцам», — такие факты Старец любил вспоминать.

Рассказывал, как родной отец архимандрита Петра (Афанасьева; 1938–2016) Николай Иванович Афанасьев смог с немногими солдатами отразить танковую атаку. После жестокого боя весь командный состав был уничтожен, а по рации передали сообщение, что по лесной дороге, по зимнику, идут «Тигры». Ему, рядовому Афанасьеву, поручили командование. А осталось их в живых только несколько человек, да еще обученные служебные собаки.

Немецкие танки «Тигр», «Фердинанд» были как крепости ползучие весом 52 тонны, броня толщиной от 100 до 200 мм. В них стреляли из пушек, боевые снаряды отлетали. И вот они должны были с десятком бойцов разбить целую танковую колонну! Николай Иванович был человеком глубоко верующим, вместе с супругой они до войны были певчими в храме. Крепко он молил Бога о помощи. Дал ему Господь, и он смог быстро сориентироваться. Знал он, где у «Тигров» слабые места, где броня была тонкая. Залегли вдоль дороги в маскировочных белых халатах. Подпустили танки на совсем близкое расстояние, вначале собак со взрывчаткой по одной отправили, а потом уже сами вступили в неравный бой. Так, с помощью Божией, справились с боевой задачей.

Иногда отец Наум путешествовал вместе со своей матерью, схимонахиней Сергией. И когда его мама была при смерти, он ее поддерживал и утешал воспоминаниями:

— А помнишь, сколько мы с тобой по миру ездили!

Однажды они приехали на свою родину в Новосибирскую область. Подходя к родному селу, встретили мать и сына, возвращавшихся с пастбища, на котором паслась их корова. Они ходили ее доить. Женщина была преклонного возраста, да и сын немолод. Он был несколькими годами старше отца Наума. Дальше шли вместе, дорогой разговорились и узнали друг друга, поскольку некогда жили по соседству. Они вспомнили свою молодость, общих знакомых и, конечно, войну. Сын крестьянки — назовем его Иваном — рассказал историю из своего военного прошлого.

В одном из боев погибли все его товарищи, самого Ивана контузило. Когда он пришел в себя, то понял, что остался один. Вскоре вдали показалась колонна немецких танков. Долго раздумывать было некогда. Иван мгновенно оценил обстановку и свои возможности и начал действовать. В один из разбитых домов он втащил уцелевшее противотанковое орудие и снаряды, выставил дуло в разбитое окно. Дорога проходила через ложбину, а местность вокруг была болотистая. Когда колонна подошла на доступное для атаки расстояние, Иван подбил вначале первый, а потом последний танки. Остальные машины оказались запертыми внутри этой замкнутой цепи. Они попробовали разомкнуть кольцо, стали метаться, но куда! Ни вправо ни влево не свернешь: вокруг болото. И так, по одному, он расстрелял всю колонну.

Иван рассказывал о своем подвиге без пафоса, как про обычную военную работу.

Батюшка ценил, когда о героических поступках вспоминали просто, без выпячивания своей удали, а по-евангельски: Мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать (Лк. 17, 10).

Леонтий Захарович, родной дед одной из сестер Пермского Успенского монастыря, тоже воевал, участвовал в Сталинградской битве, дважды был ранен и дошел до Берлина. Призвали его в 1941 году из поселка Орел-городок, того самого, откуда Ермак со товарищи отправился Сибирь покорять.

Вместе с Леонтием Захаровичем, тогда просто Ленькой, ушел на войну его земляк. Оба воевали в одном подразделении.

О войне Леонтий Захарович вспоминал неохотно. Лишь после его смерти тот самый земляк рассказал его дочери:

— За Леньку-то я всю войну молился и всегда молиться буду. В одном из сражений меня тяжело ранило. А немецкие танки шли напролом, уже на близком расстоянии были. Наши отступали, и Ленька потащил меня, истекавшего кровью, на себе, рискуя жизнью.

Я ему говорил: «Брось меня, Ленька, спасайся сам. Мне так и так умирать, а тебе-то зачем погибать!» Ленька на разговоры силы не расходовал, молча тащил меня. И сумел-таки выползти с поля боя. Оставил меня в медсанбате, и на этом наши пути разошлись.

Благодарный друг всю войну молился: «Господи, Леньку-то уж не оставь, ведь он жизнь мне спас!» Но сам Леонтий Захарович никому об этом случае не рассказывал, считал это естественным, обыденным делом — не бросить товарища в беде.

И как награду за его жертвенное отношение к людям Господь дал, что сам он остался жив, а внучка его стала монахиней. Это великое приобретение для рода.

Такие факты Батюшка очень и очень ценил.

Мы с детства знаем афоризм: скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты. Широко известным он стал благодаря испанскому писателю Сервантесу, который использовал данную формулу в романе «Дон Кихот» (1615), желая подчеркнуть, что о характере, устремлениях, принципах и моральных качествах человека можно многое сказать, если знать, кто его близкие друзья.

Друзьями отца Наума были: митрополит Иосиф Алма-Атинский, схиархимандрит Амвросий Балабановский, архимандрит Павел (Груздев), блаженная Любушка Сусанинская и блаженная Феодосия Печерская — Фешенька.

В «Серафимо-Дивеевской летописи» написано: «Как мы слышали из уст самого отца Серафима, истинных блаженных и Христа ради юродивых бывает мало; большинство их — бродящие по России, взявшие самопроизвольно на себя этот великий и тяжелый подвиг порочные люди, руководимые врагом человечества. Но истинные блаженные узнаются по необъяснимой на словах чистоте и святости взора, проникающего в сердце человека, по образу их жизни и в особенности по неподражаемой речи, которая у всех одна. Они все воюют одинаково. Непонятное на первый взгляд это буйство делается совершенно понятным, когда вспомним, что блаженные имеют уже на земле духовные очи, видящие явно духов злобы и ангелов».

Блаженная Феодосия Псково-Печерская

Такой «чистотой и святостью взора» обладала Христа ради юродивая Феодосия Печерская, проживавшая во Псковских Печорах.

Батюшка ее очень почитал и говорил:

— Немало в жизни видел я прозорливцев, но такой, как она, нигде не встречал. Она прошлое и будущее словно по книге читала.