Антоний Храповицкий - Собрание сочинений. Том I

Таковым доказывать пользу патриаршества так же бесцельно, как убеждать японских офицеров в желательности лучшего флота для России. Но я бы предъявил иное недоумение г. Заозерскому, не морального, а теоретического характера. «Где и от кого вы так поумнели в 55 лет от роду, когда вдруг на предсоборном присутствии и затем в дальнейших своих заявлениях поныне изъясняете вопросы вашей науки церковного права в совершенно противоположном направлении, чем за первые 30 лет службы? Вам приходится восклицать: я сжег все, чему поклонялся; поклонился всему, что сжигал. Не поздновато ли так радикально меняться на исходе шестого десятка лет жизни? Конечно, позднее развитие имеет свои преимущества, как и поздние цыплята, но, право, всему есть предел. Не должно ли вам отречься и от ученых степеней, полученных за диссертации, которые вам теперь приходится сжигать?»

Давненько просмотрел я брошюру г. Кузнецова (о деле еп. Гермогена и патриаршестве), ему-то как новичку в богословии и состарившемуся в адвокатской болтовне простительно повторять глупости о том, что каноны знают не патриархов, а канонических митрополитов: дайте нам таковых, г. Кузнецов! Выпросите их у вашего барина Каменского! Я запомнил из брошюрки г. Кузнецова намеренное непонимание моего заявления о том, что наша Русская Церковь не имеет ответственного за нее лица и является res nullius, выморочным достоянием. Г. Кузнецов же вопиет, что все епископы ответственны за Церковь. Да разве о такой ответственности я говорю?!

Ревновать о Церкви обязаны не только все епископы, но и все миряне, но когда говорят о служебной, об иерархической ответственности, то разумеют и правоспособность воздействовать на целое учреждение, а такой наши епископы лишены: они могут наравне с мирянами и даже с женщинами писать доклады куда угодно и о чем угодно, но эти доклады будут приняты как доклады частных лиц; вернее, они не будут прочитаны, да и не читаются на самом деле. Если мы говорили, что наша Русская Церковь не имеет ответственного лица в том смысле, как за приход ответствен его настоятель, за монастырь его игумен, за епархию епископ, за католическую церковь в России католический митрополит, за магометанскую – муфтий и т. д., то этим совершенно ясно выражали ту мысль, что нужды высшего церковного управления не имеют в России соответственного попечителя. Члены Синода могут рассуждать только о делах, поступающих в Синод, а поступление их зависит от обер-прокурора; затем, состав Синода изменяется, например, за последние 10 лет пополугодно в составе всех членов, а «епископа, имеющего попечете о всей стране» (9-е правило Антиохийского Собора), у нас нет, а епархиальные архиереи знают, что им подобает «творити каждому только то, что касается до его епархии и до мест, к ней принадлежащих» (34-е правило св. Апостолов). Вот почему церковное законодательство, касающееся всей страны, зачинается и проводится у нас обер-прокурорами; ими же определяются и такие дела, как, например, отлучение Льва Толстого, определение о беглопоповском духовенстве, распоряжение церковными деньгами и т. д. Все это, конечно, понял бы в моей статье и двенадцатилетний мальчик, и надо быть адвокатом не только по профессии, но и по душе, чтобы суметь затуманить и извратить то, что ясно, как Божий день, в моей статье о восстановлении патриаршества. Не менее ясно, скажем в заключение, и то, что все приведенные противоцерковные писатели, как и пресловутое меньшинство предсоборного присутствия, просто не веруют в каноны как выражение воли Божией, когда стараются истолковать не их императивный смысл как действующего права церкви, а заменить последний исторической подкладкой канона, по большей части тут же измышленной. Не веруют они и в Церковь, как учит нас Символ веры, не веруют они твердо ни во что, кроме своих личных интересов. Не скажу, чтоб у подобных писателей, у подобных типов вовсе не осталось религиозных верований, но это отдельные отрывки из впечатлений детства: мелодия «Волною морскою», пасхальные куличи, серьезная и недоумевающая мина перед Чашею Причащения, панихида по родителям, крестное знамение перед купанием и т. п. Во всяком случае, это не церковное мировоззрение, не богословие, не наука церковного права, ни, всего менее, забота о славе Церкви, а плохо прикрытое отрицание и того, и другого, и третьего, и четвертого; при печальной необходимости тереться около дел церковных ради своих выгод. Быть может, однако, раздвоенность их суждений, то допускающих пользу церковного возрождения через возвращение нашей Поместной Церкви ее законного главы, то отрицающих нужду в последнем, быть может, эта неуверенность и недоговоренность выражает собою еще и бессильную борьбу совести со злою и изолгавшеюся волею? В таком случае, пожелаем таким писателям победы первой над последнею; пожелаем, чтобы Господь воззрел в их сердце, как Он воззрел на Симона Петра во дворе Каиафы, когда пропел обличительный алектор (см. Лк. 22, 61).

Приближается праздник Христова Рождества, доброе, ласковое чувство подбирается к сердцу христианина; оно исполняется благодарностью к нашему Господу и Спасителю, Грядущему на землю родиться от Пречистой Девы и восприять нашу нищету и гонение от Ирода. Даже черствый человек смягчается душой при этих мыслях, и ему хочется быть добрым ко всем людям, живущим не только около нас, но и по всей вселенной. Отвечая на такое благое намерение, Христова Церковь велит нам в сочельник праздника, тотчас же по пропетии тропаря и кондака Рождеству Христову, вознести братскую молитву с многолетиями о всех православных христианах, за все Поместные Церкви, рассеянные по вселенной, и прежде всего за их духовные главы, за святейших патриархов Православных – Константинопольского, Александрийского, Антиохийского и Иерусалимского.

Широким крестом осеняют себя православные христиане, когда раздаются в храме эти наименования священных апостольских кафедр, известных для всех предстоящих по рассказам Иерусалимских богомольцев наших и по житиям святых угодников. Радостно бывает нам тогда чувствовать, что прямые преемники святых – Златоуста, Афанасия, Мелетия и Иакова, брата Господня, здравствуют и пребывают в духовном общении с нами, невзирая на отдаленность тех святых древних градов. Однако до нынешнего года к этому радостному чувству присоединялось и другое, глубоко скорбное – о том, что наша-то Российская Церковь лишена сей священной красоты и, включая в свои недра паству, в десять раз многочисленнейшую, нежели паствы всех четырех святейших патриархов Востока, вместе взятых, она, наша родная народная Церковь, лишена такого высшего пастыря и отца, и лишение это продолжалось до настоящего года целых 217 лет!