Александр Богатырев - У Бога и полынь сладка: Рассказы и очерки

— Конечно, чокнутая! Все время улыбается. Всех «родненькими» называет. А какая она мне родня?! — поддержала Пахомовну угрюмая Константиновна. Ее-то уж никто улыбающейся не видел. С ней поздороваешься — не ответит. Отвернется и мимо пройдет, будто и не слыхала.

Другие женщины тоже увидели в ласковом со всеми обхождении признак умственного расстройства. А про то, что она все время молитвы поет, говорили с недоумением: «Ну кто сейчас поет?! Сейчас только в телевизоре поют. А про что поет — не разобрать. Одно слово — блаженная».

Мужчины не отставали от своих жен. Смеялись над простотой Валентины. Даже уговаривали ее мужа проучить ее. Морковь с капустой — не главное, а главное — она прохудила семейный бюджет, а стало быть, лишила законного супруга возможности кутнуть с друзьями. Но муж только отмахнулся: «Огород — ее департамент, я в него не влезаю».

Потрава произошла в конце июля. Валентина с той поры в тот угол и не заглядывала. Огород у нее большой — пятьдесят соток. Капустные и морковные грядки за сараем и от остального огорода отделены сплошной стеной садовой ежевики. Туда и ходить, коль все пропало, нет нужды. В конце сентября пошла Валентина перекопать тот участок на зиму… и ахнула. Из капустных пеньков выросли новые кочаны — крепкие и размером не меньше, чем в предыдущие годы. А морковь… Морковь у Валентины всегда была замечательной, но такой крупной и сочной никогда не вырастало.

И опять все село разволновалось. Одни уверяли, что никогда из кочерыжных пеньков новая капуста не вырастет и что Валентина все заново посадила, другие поговаривали о чуде. Угрюмая Константиновна злобно заявила:

— Дуракам Бог помогает.

— Не дуракам, а блаженным, — вздохнула Пахомовна.

2016 г.

Послушал я как-то проповедь одного батюшки об «обливанцах» — тех, кого крестят неполным погружением. Он всерьез утверждал, что такое крещение недействительно. На это одна молодая прихожанка заметила: «Я читала, что капля святой воды море освящает. А еще, когда крещение происходит в пустыне, можно и песком покрестить». Батюшка сильно рассердился. Долго говорил о необходимости послушания и закончил, подобно известному начальнику: «Церковь — не место для дебатов. Сказано, нужно креститься полным погружением — значит, надо так и поступать».

Его рассуждения напомнили мне историю крещения родственницы моего друга. Звали ее Екатериной Антоновной, и была она кандидатом каких-то точных наук. Человек во всех смыслах хороший — добрая, отзывчивая, всегда придет на помощь и даже денег даст тем, кто их не всегда возвращает. И ученый замечательный, и педагог превосходный. Жила она в трехкомнатной квартире с отцом, матерью, сестрой, ее мужем и дочерью. Спала в проходной комнате вместе с племянницей. К лекциям готовилась на кухне, когда все спали.

Но было одно обстоятельство, которое делало общение с ней очень непростым. Она ежедневно подолгу терзала сотрудников рассказами о своих мучениях в жизни с родственниками: «Полвека прожила, а угла своего не имею». К концу рабочего дня она могла разрыдаться в предвосхищении возвращения в родной дом и встречи с родственниками, которые, кстати, ее искренне любили, что вскоре и доказали. Коллеги ее жалели, утешали, как могли.

И вдруг в день ее пятидесятилетия родственники дарят ей квартиру. Все обрадовались за нее, но только сама Екатерина Антоновна осталась по-прежнему недовольна судьбой. Теперь она часами мучила коллег рассказами о своем одиночестве: «Я сижу одна в четырех стенах, а они там все вместе пьют чай». Тут уж не знали, как ее утешить.

Когда ее коллега Галина Дмитриевна Ушкова узнала, что она некрещеная, то посоветовала покреститься, сказав, что крещеные люди пребывают с Богом и не испытывают одиночества. Та послушалась, и через месяц новокрещеная раба Божия Екатерина объявила, что действительно больше не чувствует одиночества, потому что стала «дочерью Божией». «Как это?» — удивились коллеги. «А так! Меня Сам Бог крестил! Я пошла креститься, конечно, в церковь. Сшила себе белую крестильную рубашку. Думала, что окунут в купель. А меня сверху побрызгали, да на ноги немного воды полили — и все Крещение. Я расстроилась. Иду из церкви и думаю: “Крещеная я или некрещеная. Может, только голову и ноги окрестили, а все остальное, как и прежде?.. Посмотрела я на небо и говорю: “Господи, как мне понять, вправду ли я крещеная?”. И тут вдруг загремел гром, и начался такой ливень… Я только по телевизору видела подобное в фильме о тропиках. В одну секунду промокла до нитки. То, что священник не доделал, Сам Господь свершил. Так что я теперь не просто крещеная, а крещеная Самим Господом Богом!».

Ну что тут скажешь?! Никто ничего и не сказал. От одиночества Екатерина Антоновна исцелилась, но уж как-то чересчур. И теперь на радостях учит всех, как жить по-божески. Представления у нее о Христовом учении невелики, но усердие превосходит все мыслимые и немыслимые меры. Результатом ее «проповедей» стал уход с работы двух ведущих сотрудников. А женская половина лаборатории, как только начинается очередная «проповедь», выбегает покурить. А ведь до этого в табакокурении уличены не были…

2016 г.

В Покровский монастырь я приехал по приглашению настоятеля. Его родной брат решил, что публикация о трудном положении обители в глубинке средней полосы может привлечь внимание (простите за выражение) спонсоров. Но сам игумен мнения своего брата не разделил. Сразу заявил: «Ни меня, ни братию не называть настоящими именами. И монастырь не называть. И не только район, но даже губернию. Благодетели могут не появиться, а товарищи из всяких проверяющих органов точно нагрянут. И в первую очередь из районного отдела образования».

Дело в том, что монастырь, хоть и не богат, но все же организовал приют для мальчиков — местных сирот. Есть даже три московских отрока — сыновья педагогов, перебравшихся сюда из столицы в поисках спасительной жизни. Чиновники от образования сразу же проявили «бдительность» и приказали приют закрыть — нашли нелепые причины. Мытье полов в спальне оказалось «эксплуатацией детского труда». А то, что ребят не пускают в соседнее село на дискотеку, оказывается, является «нарушением права на досуг». Такие предметы, как «Закон Божий» и «История Православной Церкви», по утверждению чиновников, не могут быть официально утверждены. И вообще, «религиозникам» давать лицензию на педагогическую деятельность нельзя. Заповеди Божии и «жизнь во всяком благочестии и чистоте» вне закона, а развратительные программы — это то, что надо современным отрокам и отроковицам.