И. Сурский - Отец Иоанн Кронштадтский

Молитва его была поразительна, и трудно передать впечатление, которое она производила. Он просил у Господа моего исцеления, не только просил, но даже как будто требовал. И так горячо молился, что и мой дух возносился со словами его молитвы к Богу. Все земное в это время для меня не существовало, исчезло...

После молитвы отец Иоанн снова подошел ко мне, поговорил и, уходя, сказал: “Она не умрет”. Это страшно поразило моего мужа, так как все доктора объявили меня совершенно безнадежной.

При входе отец Иоанн встретился с профессором Боткиным, который, увидев отца Иоанна, с волнением сказал ему: “Помогите нам!” Это обращение крайне всех удивило, так как профессор Боткин слыл за человека свободомыслящего.

После этого посещения в ходе моей болезни не произошло особой перемены, но душой я совершенно успокоилась. Чрез несколько дней решили снова пригласить отца Иоанна. Он пришел, сел ко мне на кровать и долго-долго горячо и убедительно говорил, что жива ли я останусь или нет, но мне необходимо приготовиться к новой жизни (здесь ли на земле, или у Господа — это в руках Божиих!) Причащением Святых Таин. Я ответила, что собиралась говеть перед Пасхой; тогда отец Иоанн начал еще горячее меня убеждать, что откладывать не следует, хотя Пасха и близко, и что он сейчас поедет за Святыми Дарами. Отец Иоанн ушел и был в отсутствии около двух часов, которые показались мне бесконечными.

Когда он вернулся, я была глубоко счастлива, исповедовалась в полной памяти и приняла Святые Тайны со светлым чувством на душе. Мне казалось, что все земное для меня умерло, что я иду в рай; всю меня наполнило чувство глубокого успокоения, мира, отрады и вообще всего того, что душа может испытать, как верх счастья, но что трудно и даже невозможно выразить человеческим словом.

Тут я заснула и впервые за три недели моей болезни проспала спокойным сном шесть часов. Когда проснулась, я почувствовала себя совершенно здоровой; термометр показывал 37, 1°. Профессор Боткин, увидав такую поразительную перемену, долго молча смотрел на меня. Две слезы скатились из его глаз. “Уж это не мы сделали!” — проговорил он.

Через неделю я встала и пошла без посторонней помощи.

С тех пор прошло ровно полвека, но все пережитое свежо в моей памяти, как в первый день, и оставило на всю жизнь глубокий след в моей душе.

19 октября ст. ст. 1934 года. Париж».

Перепечатано из № 1 газеты «Православная Русь» 304за 1935 г.

«Не откажите поместить в печатаемой вами книге об отце Иоанне И. Сергиеве Кронштадтском милость Божию, оказанную мне по молитвам его.

Служа диаконо-учителем в С. епархии, я дал обет Богу перед посвящением меня в сан священника побывать на могиле уже в Бозе почившего великого праведника и чудотворца. Но вскоре я был рукоположен во священника. Об обете своем я забыл. Прошло несколько лет, и пошли неудачи одна за другой, и наконец умер у меня первенец-сын на четвертом месяце жизни. Пошли скорби и беды.

Тут вспомнил я о неисполненном обещании. Взмолился Батюшке отцу Иоанну простить и помочь мне исполнить лежавшее на душе обещание. Обстоятельства так сложились, что я быстро справился с делами и побывал на Карповке, в Санкт-Петербурге, где я со слезами отслужил панихиду по дорогом отце Иоанне и получил великое утешение. Бывая часто в Петербурге, я всегда отправлялся в Иоанновский женский монастырь на Карповку, служил панихиды, благодаря отца Иоанна и прося его помощи в дальнейшей жизни. Так я научился благоговейно почитать память дорогого Батюшки отца Иоанна и с тех пор, несмотря на все ужасы пережитого и переживаемого, я и мои близкие остаемся во благополучии по молитвам великого угодника Божия отца Иоанна.

Бывший военный, ныне приходской сербский священник Николай Базбай».

Рассказ со слов Симеона Феодоровича Судоргина, проживающего в г. Белграде в Югославии

У фельдфебеля лейб-гвардии Преображенского полка 11 роты, Григория Логгиновича Чернухина и жены его Анны, живших в Петербурге на Кирочной улице, была единственная дочь, Варвара, трех с половиной лет, которая была больна с очень высокой температурой уже около месяца. Три врача ходили каждый день, но не могли определить болезни и сказали родителям, что нужно прекратить давать лекарства и во всем положиться на волю Божию.

Слова эти как громом поразили Чернухиных: «Как это мы до сих пор не догадались обратиться с молитвою к Богу?» Неожиданно Чернухины получили известие, что в Варваринском подворье через день будет служить отец Иоанн Кронштадтский 305. Чернухины возгорелись пламенным желанием попросить отца Иоанна помолиться за их девочку. Но как выполнить это намерение? Мать ребенка ослабела и слегла в постель, а отец от бессонных ночей едва держался на ногах. Надо кого-то попросить сходить в церковь и передать отцу Иоанну просьбу помолиться. Однако вблизи не было ни родственников, ни друзей.

Но тут же жил благочестивый сослуживец Чернухина Симеон Феодорович Судоргин, который мог бы исполнить эту просьбу, но они были во враждебных отношениях и даже не разговаривали друг с другом. Тут благодать Божия вразумила Чернухина. Он пришел к Судоргину и со слезами говорит: «Вы человек религиозный, поймете мою скорбь, помогите мне. Одному вам только верю, что вы исполните мою просьбу, пойдете в церковь и все там устроите».

С. Ф. Судоргин растрогался и тоже заплакал и обещал все сделать и искренно помолиться. Враги стали сердечными друзьями, и благочестивый С. Ф. Судоргин благодарил Господа за это чудесное примирение.

Дело было 4 декабря 1901 года. Придя в церковь в 5 часов утра, С. Ф. Судоргин обратился к священнику с просьбой предоставить ему лично просить отца Иоанна помолиться об исцелении безнадежно больной девочки. Но настоятель храма все записал и сказал, что он в точности передаст просьбу отцу Иоанну, что отец Иоанн и все духовенство будут молиться об исцелении болящей Варвары, молитесь и вы.

И действительно, С. Ф. Судоргин слышал, как отец Иоанн неоднократно молился об исцелении болящей Варвары.

Придя из церкви к Чернухиным, С. Ф. Судоргин заметил радость на лицах их, и они рассказали ему, что с 9 часов утра девочке стало легче, учащенное дыхание стало стихать, жар уменьшился, через час дыхание было уже нормальное, страдания стихли, глаза оживились, и девочка крепко заснула. Проспав долго и спокойно, девочка стала кушать, через день оставила постель, а через 3-4 дня уже весело бегала по комнате и играла. Об этом чуде отца Иоанна много тогда говорили в Петербурге.

Анастасия Марковна Наседкина, проживающая в Югославии, в городе Белграде, по Доситеевой улице, 15, поведала мне следующее: