И. Сурский - Отец Иоанн Кронштадтский

Еще раз подчеркиваю все обстоятельства. Никто из нашей семьи никогда до этого момента не видел преподобного. Мы стояли в гуще толпы. Преподобный опередил всех сопровождавших его, и, следовательно, никто не мог указать ему матушку. За 7-8 месяцев преподобный получил тысячи телеграмм подобных нашей, и вне всякого сомнения за этот срок времени из того же Ростова-на-Дону к нему была отправлена не только одна наша телеграмма, принимая во внимание популярность Иоанна Кронштадтского, численность населения города и большую религиозность русского народа того времени. Преподобный через густую толпу, прямо и уверенно, подошел к моей матушке, назвал ее по имени, то есть сделал то, что мы делаем с людьми, которых знаем очень хорошо лично и которых можем сразу заметить в многолюдной толпе. Разница только в том, что, наверное, преподобный в толпе не мог видеть даже лица моей матушки, которая была невысокого роста, как невысокого роста был и сам преподобный.

В прославление памяти преподобного, в укрепление веры верующих, в память моих усопших родителей и для размышления равнодушных в вере сообщаю об этом, чему был свидетелем.

Павел Николаевич Богданович, полковник Генерального штаба.

Париж, 15/28 марта 1936 г».

Перепечатано из № 7-8 газеты «Православная Русь», 1936 г.

В 1891 или 1892 году в городе Варшаве в крепости (цитадели) в двух соседних домах жили и были дружны два полковника лейб-гвардии Кексгольмского полка: русский — Николай Григорьевич Калинин и католик Юнчис. Жены их, Александра Ивановна Калинина и Мария Карловна Юнчис, были в самой сердечной дружбе и бывали друг у друга каждый день. Юнчисы и Калинины были очень богаты.

Случилось, что Мария Карловна Юнчис серьезно заболела. У нее перебывало семь врачей, в том числе профессора Варшавского университета и между ними особенно известный Александр Эдуардович Францке. Однако все усилия лучших врачей не помогали. Мария Карловна болела уже около двух недель, и положение ее, постепенно ухудшаясь, дошло к концу второй недели до безнадежного. У нее образовались воспаление брюшины и гангрена ног, на которых появились сначала темные пятна, а потом ноги сплошь почернели. Уже 4 дня больная лежала без сознания.

Уходя в последний раз, профессор Францке сказал, что больная на утро умрет, чтобы ее оставили спокойно умереть.

Александра Ивановна Калинина, которая была вообще женщина верующая и детям своим рассказывала про чудеса отца Иоанна Кронштадтского, услышав такой приговор врачей и видя полную невозможность что-либо сделать для спасения своей подруги, впала в какое-то тупое отчаяние, сидела за столом, держа голову обеими руками.

В это время сын ее Алеша, 14-ти лет, подошел к матери и говорит: «Мама, ты ведь нам рассказывала, как отец Иоанн Кронштадтский творит чудеса и исцеляет больных, так напиши ему».

На это мать с раздражением сказала гувернантке и бонне, чтобы убрали детей и уложили их спать, чтобы они не мешали.

Однако муж ее, полковник Калинин, слышавший слова сына и ответ матери, сказал жене, что сын говорит дело и что нужно послать телеграмму отцу Иоанну с просьбой помолиться о спасении жизни умирающей.

Полковник составил телеграмму, а сын Алеша, всегда послушный, на этот раз дерзко сказал матери, что он никому не даст отнести телеграмму, а сам ее отправит. Отец вручил телеграмму сыну и отправил его с бонной на телеграф. Телеграмма отцу Иоанну была сдана на телеграф в Варшаве в 10 часов вечера срочною, с оплаченным ответом. Под утро пришел ответ: «Молись Богу, все будет благополучно».

Александра Ивановна не спала всю ночь и в 4 часа ночи пошла к больной, но войти не решилась. Полковник Юнчис тоже не спал. Александра Ивановна требовала приглашения доктора. Муж больной вошел к ней и увидел, что жена сидит на постели, свесивши ноги; вошла и Александра Ивановна и увидела, что ноги больной совершенно белые. Больная, плача, стала упрекать их в безжалостности, так как она вот уже полчаса зовет и просит дать ей стакан воды, и никто не идет.

Мария Карловна совершенно выздоровела. Александра Ивановна от радости стала обнимать и целовать подругу. Прибывший профессор Францке, немец, воскликнул; “Чудо!” “Да, чудо, — сказала Александра Ивановна, — ведь это наш отец Иоанн тебя исцелил”. При этом она рассказала, как была послана телеграмма и получен ответ. Тогда гордая католичка рассердилась и сказала: “Как, православный священник? Это вздор!”

После этого подруги рассорились. Но вся семья Юнчис мало-помалу погибла от разных несчастных случаев.

Отец Иоанн единым словом заочно исцеляет

Рассказ автора

Дочь моя Елена, будучи воспитанницей Смольного института, заболела воспалением легких. Диагноз был поставлен опытным институтским доктором Вейертом.

Неожиданно зашел к нам мой друг, священник Гронский, и говорит: «Приходите, завтра Батюшка служит». Это значило, что отец Иоанн Кронштадтский будет служить Литургию в церкви Леушинского монастыря.

Я пошел на Литургию и стоял в алтаре. Не знаю, почему я не решился попросить отца Иоанна помолиться об исцелении больной дочери за проскомидией. Служение отцом Иоанном Литургии производило на меня такое впечатление, как если бы служил Николай Чудотворец, поэтому я не осмелился потревожить его во время служения.

Отец Иоанн быстро разоблачился и, пройдя мимо меня, спустился по винтовой лестнице в игуменскую. Я опять простоял в нерешительности и не попросил отца Иоанна.

Я тоже спустился в игуменскую, где покоем 308был накрыт огромный стол для праздничной трапезы; я был приглашен к трапезе, но у меня кошки скребли на душе, и мне было не до трапезы. Тогда я придумал поступить так: взял свою визитную карточку и написал на ней: «Почтительнейше прошу помолиться об исцелении дочери моей Елены, больной воспалением легких».

Все уже сели за трапезу. Я подошел с левой стороны к креслу отца Иоанна и подал ему карточку. Отец Иоанн откинулся на кресле назад, протянул руку с моей карточкой вперед, чтобы прочесть написанное (очевидно, был дальнозорким), и, обратясь ко мне лицом, крикнул на всю залу: «По вере вашей да будет вам».

Я поцеловал руку отца Иоанна и ушел домой. Через некоторое время вернулась из Смольного института жена моя, которая навещала дочь, и с радостью рассказала мне, что доктор Вейерт только что смотрел Лелю и сказал, что он вчера ошибся: у нее нет никакого воспаления легких, а лишь маленький ларингит, то есть горловой кашель, и что он через три дня выпустит ее гулять.

Я понял, что такой опытный врач не мог так грубо ошибиться: легкие внизу, а горло вверху. Очевидно, вчера было воспаление легких, а сейчас его уже нет.