Лев Лебедев - Великороссия: жизненный путь

Бухарин так и не смог понять, за что его преследуют. Он всё старался доказать, что не виновен перед партией и лично Сталиным. Академик-философ не понимал сущность режима, ради которого трудился и жил! Перед партией и Сталиным не нужно было иметь никакой вины: достаточно было только не бояться Сталина и думать, что ты сам по себе хоть что-нибудь (вне Сталина) значишь... Сталин являлся (должен был восприниматься) «божеством», со всеми присущими «божеству» свойствами!... Однако в этом случае и преклонение «божеству» не избавляло от смерти или от «зоны». «Божество» властно над жизнью и смертью всех — не только врагов, но и преданных поклонников. Говорят, Тухачевский, когда его расстреливали, успел выкрикнуть что-то вроде: «Да здравствует товарищ Сталин!», о чём донесли Сталину. «Божество» выругалось матом в адрес расстрелянного. И поделом: нужно знать, какому «богу» служишь!...

Бог поругаем не бывает. Попустив диаволу через вдохновлённых им людей мучить, казнить, распинать свой возлюбленный избранный Русский Народ, Господь попустил «дракону» поиздеваться вдоволь и над распинателями, над подпавшими под его влияние людьми! Это было так явно, отчётливо, определенно и — на глазах у всего человечества, что не понять, не увидеть духовной развязки и сущности вещей было, кажется, невозможно. Но мір в целом не увидел. И не видит до сих пор...

Мы же отчётливо видим теперь следующее. Большевицкий режим в СССР, будучи прообразованием и главнейшей репетицией всемірного правления грядущего Антихриста, имел и особую, историческую задачу — по отношению к Великороссии, к Русскому Народу. Она складывалась из двух частей: 1. Уничтожить физически в Русском Народе всё действительно православное, действительно духовное, действительно мудрое, всё, способное хотя бы только к идейно-духовному сопротивлению. То есть уничтожить Русский народ как Народ, как Историческую Личность со своими духовными, государственными и житейскими традициями, со своим национальным, глубоко и осознанно христианским образом мысли и жизни, с основанным на таких традициях и таком образе жизни сознанием духовно-народного единства. 2. Остатки народа, то есть тех, кто оказался готов или способен, отвергнув все старые традиции и образ мысли, уверовать в антихристов режим и служить ему именно не за страх, а за совесть», «верой и правдой», — всех таких провести через полосу атеизма (безбожия), дабы приготовить к восприятию в будущем если не ими, то их отпрысками-потомками религии Люцифера — диавола.

Приходится особенно подчёркивать это положение о Народе и остатках его, потому что по сей день в представлении многих получается так, что через всю полосу атеизма, через все 70 с лишним лет коммунистического режима в СССР прошёл будто бы весь Русский народ. Здесь — ошибочное представление о Народе, как о чём-то едином, одном и том же, лишь проходящим через разные испытания. Если такое представление верно по отношению к Русскому народу до революции и отчасти даже до 1941-1945 г.г., то оно совершенно неверно после этих рубежей. В том-то всё и дело, что верующим во Христа невозможно было вместо Него подставить в качестве объекта веры и «обожания» ни Ленина, ни Сталина — никакого другого антихриста! Таких верующих нужно было только так или иначе уничтожить. Зиновьев (Апфельбаум), как мы помним, полагал, что это будут 10 миллионов. Жизнь обнаружила, что подлежащих уничтожению в Великороссии оказалось миллионов 70-80, в любом случае — большинство! Все те, которые приняли антихриста (вместо Христа), уверовали, поклонялись ему, боготворили его или хотя бы «страха ради иудейска» (как сказано в Евангелии) делали вид, что веруют и боготворят, а затем поддерживали послесталинский режим, находя в нём всё-таки хоть что-то полезное для «народа», — все такие люди — уже не русские, т.к. не православные. Их-то и провели через полосу атеизма, так что это уже был не Русский Народ. Это теперь уже даже и вообще не народ, т.к. в нём в наши дни утрачено чувство своего единства, не говоря уже о полной утрате всех традиций старой русской жизни, всего русского образа мысли. Это — именно обломки, отходы, если угодно — отбросы Русского Народа, несчастные остатки того, что некогда было им. И эту общую историческую картину — Народа и остатков — нужно очень хорошо видеть, чтобы понимать и суть происходящего, и лживость еврейско-масонской пропаганды, представляющей ныне эти остатки — Русским Народом! Нет, это не Русский Народ, — должно сказать со всей ответственностью за эти слова. Это то, что в брежневские времена КПСС определила как «новую историческую общность — советский народ», или — «совки», как сами себя назвали с горькой иронией представители этой общности, или — «русскоязычное население», как это теперь называется почти официально при «демократическом» режиме. Это чрезвычайной важности явление возникновения «новой общности» вместо Русского Народа мы постараемся рассмотреть в особой главе. А теперь нужно исследовать другое, — что стало с душой Великороссии, как она выражала себя в самом главном — в Православной Церкви.

Русская Православная Церковь, конечно, сразу же увидела антихристов дух революции. Однако поначалу, после Февраля 1917 г., была ещё надежда, что в результате быстрой (как казалось) неминуемой победы над Германией и Австро-Венгрией, при созыве Учредительного собрания всенародное волеизъявление всё вернёт на свои места. После актов отречения от Престола Царя-Мученика Николая II и его брата — Мученика Великого Князя Михаила, в храмах России начали в уставных местах службы поминать «Временное Правительство». В наши дни некоторые поспешные склонны винить Церковь в том, что этим «признанием» Временного Правительства она будто бы предала Православное Самодержавное Царство, стала на сторону революции. Это типичное кабинетное заблуждение, от невнимательности к фактам. Иерархия Русской Церкви в данном случае просто последовала призыву и указанию законных Самодержцев, признавших Временное Правительство и призвавших всех верноподданных подчиниться ему, впредь до Учредительного собрания! «Если бы не это, — писал уже в марте 1917 г. митрополит Антоний (Храповицкий), — никакая сила не заставила бы нас» (поминать Временное Правительство). Поспешные говорят, что отречение было «вынужденным» и Церковь должна была это понимать. Но что означает эта «вынужденность»? Мы видели, что Государь Император отрёкся, а затем и призвал армию подчиниться Временному Правительству вовсе не из страха за свою жизнь, а из боязни за судьбу войны с внешним врагом и опасения междоусобной брани, пролития русской крови в случае своего упорства в борьбе за личную власть, то есть из опасения за честь, славу и внутреннее единство Родины. Так что с этой стороны отречение было совершено искренним и добровольным. Так же — и призыв к армии, ко всем верноподданным подчиниться Временному Правительству. Иерархия Русской Церкви в своём большинстве и поступила именно как верноподданная, — подчинилась временной власти временно до созыва Учредительного собрания! Тогда, в марте 1917 г., ещё решительно никто не мог предвидеть ни большевицкой Октябрьской революции, ни злодейского убийства Государя, его Семьи, брата Михаила, других Членов Династии! У всех добрых людей, в том числе — у Государя, как мы помним, была твёрдая надежда и даже вера в то, что Россия, прежде всего — Великороссия, несомненно победит искушения и шатания и восстановит Православное Самодержавное Царство. Вера эта была отнюдь не ложной! Именно так, только так и случилось бы, если бы Господь Промыслом Своим определил для Великороссии дальнейшее земное существование! Но Бог определил России лучшее, и высшее, и прекраснейшее — взять её как бы всю, в целом, из этой земной жизни в славу и жизнь Своего Небесного вечного Царства! Это, определение или замысел Божий о Великороссии не были тогда поняты и увидены, дабы оказались испытаны сердца всех и каждого, т.к. исход народа в славу вечной жизни должен был совершиться через безчестие и смерть в жизни временной...