Лев Лебедев - Великороссия: жизненный путь

Как видим, вера лжи, неправедному обольщению попускается Самим Богом погибающим людям: Сам Господь посылает им «действие заблуждения», как наказание за то, что «они не приняли любви истины». Как явление чрезвычайного массового характера, оно свойственно временам «беззаконника» — Антихриста. В России с 1917 г., как мы выяснили, такие времена моделировались, прообразовывались пока на одной шестой части суши. Неприятие «любви истины» связано в значительной мере с состоянием боязливости и неверности, которые особенно характерны также для антихристова режима и потому в перечне грехов человеческих поставлены Откровением на первое место.

Неприятие «любви истины» (отход от неё) и вера лжи характерны одинаково для двух основных течений, или направлений среди российских епископов и духовенства, которые составляли до революции и лет 10 после неё подавляющее меньшинство священнослужителей, а именно, — и для либерального (умеренного) и для революционного («красного»). Постепенно в этих двух течениях всё более видное место начинают занимать два человека — Сергий (Страгородский), к моменту революции — архиепископ Финляндский, и протоиерей Александр Введенский. Первый — «либерал», второй — «революционер». Сергий, будучи ещё епископом, долгое время являлся председателем Религиозно-философского общества, заседавшего с 1900 г. и пытавшегося сочетать несочетаемое, — Православное Вероучение с западной философией и оккультной мистикой (в духе Вл. Соловьёва). Этот диалог Церкви с интеллигенцией (хотя собственно Церковь в такой диалог никогда не вступала) подавался как попытка сближения двух этих «сил» с целью «проповеди Православия «заблудшей интеллигенции». Разумеется, — из чувств «христианской любви» к заблудшим... На деле же получалось недопустимое смешение света и тьмы, наиболее отчётливо проявившееся в мутном блудомыслии Мережковского, Бердяева, Розанова, в еретическом «софианстве» протоиерея Сергия Булгакова, отчасти — священника Павла Флоренского и других. В первых числах марта 1917 г., не дожидаясь распоряжения Синода, то есть — по своей воле, первым из русских архиереев стал поминать за службами Временное Правительство не кто иной как, как архиепископ Сергий. Когда Временное Правительство в апреле учинило разгон Синода старого дореволюционного состава, заменив его новым, то лишь один архиерей из старого Синода был включён в новый — Сергий (Страгородский)... Такое нужно было заслужить. Из всех российских архиереев, числом до 100 человек, либерально мыслящих было едва ли более 10-ти. Требования либералов не шли дальше некоторых незначительных изменений в церковной жизни в направлении «демократизации», но без ломки коренных устоев. Они почти или совсем не поддерживали идею восстановления Патриаршества в России, а также, подражая гражданской «общественности», не сочувствовали Самодержавию, а сочувствовали «свободе», как она понималась масонами типа Гучкова и Керенского. Такая часть духовенства, действительно стала на сторону Февральской революции. 23 апреля 1917 г. Сергий (Страгородский) говорил: «... Ожидание такого же светлого будущего и для нашей церкви, при изменившемся государственном её положении, наполняет сердца наши радостью». Запомним это слово «радость» в связи с «государственным положением».

«Красные попы» проявили себя ещё в Государственной Думе, когда вошли в «Трудовой блок», отличавшейся «большевицкой революционностью» Это были не все священники — депутаты Думы, а лишь несколько из них, но они выражали настроения той «красной» части «духовенства», которая была ещё более незначительна, чем либеральная. В последние дни февраля 1917 г., когда в Петрограде ещё гремели выстрелы, такими священниками и некоторыми из образованных мірян был создан «Всероссийский Союз демократического православного духовенства и мірян». Деятельное участие в нём принял А. Введенский. Слово «демократический» существовало недолго. После Октября деятели типа Введенского прямо назвали себя «революционными священниками» или «красными попами», стремящимися к «обновлению Церкви». Так было положено начало пресловутому «обновленческому движению» или «Живой Церкви» («живоцерковники»). Это течение стояло за коренные, «революционные» преобразования в церковной жизни. Основными принципами и требованиями «красных» были: 1) полное признание большевицкой революции и коммунистической идеологии (кроме атеизма); 2) упразднение власти епископов из «чёрного» (монашеского) духовенства и передача её в руки духовенства «белого» (женатого) с тем, чтобы женатых священников водворить в сан епископов, то есть — 3) женатый епископат; 4) допущение вторых браков для священников и диаконов; 5) переход Церкви на гражданский календарь нового стиля; 6) упразднение монастырей и монашества; 7) введение в приходское и епархиальное устройство широкого «выборного начала». Обновленцы высказывались против почитания мощей святых, против ектений (прошения) «об оглашенных» в чине литургии (эта ектения символизирует отделение «овец от козлов» на Страшном Суде в момент Второго Пришествия Христова). И, уж конечно, они были против восстановления Патриаршества, как «контрреволюционной и «монархической» формы правления в Церкви. Обновленцев не поддерживали ни большинство духовенства, ни подавлявшее большинство народа, даже просто — весь верующий Русский Народ, что и явилось причиной их полного краха в недалёком будущем. Но поначалу их очень поддержали большевики, советская власть! На неё обновленцы и возложили всё своё упование. Однако ещё до Октябрьской революции произошло одно важнейшее событие в жизни Церкви — подготовка и созыв Поместного Собора Русской Православной Церкви — первого со времён XVII в.!

Мы помним, что самую идею Собора с целью выбора Патриарха Государь Николай II поддержал, но практический созыв его откладывал как по объективным причинам смуты 1905-07 г.г. и затем войны 1914 — 1917 г.г., так и потому, что надеялся сам стать Патриархом. После отречения Государя либеральное и революционное духовенство решили, что теперь ничто не мешает созвать Собор, но не для того, чтобы возродить Патриаршество, а для того, чтобы, превратив Собор в подобие некоего «демократического» съезда, провести на нём желаемые либеральные или обновленческие решения. В основном именно обновленцы в союзе о «новым Синодом», имевшим в качестве обер-прокурора сперва некоего В. Н. Львова (оказавшегося не вполне психически здоровым), а затем А. В. Карташова, занялись с 20 апреля 1917 г. спешной подготовкой Поместного Собора, приглашая в качестве экспертов преимущественно либеральных профессоров ВУЗов и духовных академий.