Лев Лебедев - Великороссия: жизненный путь

Так анафема Октябрьской революции, всем её участникам стала Соборной, от лица всей Русской Православной Церкви! Она дополняет собою анафему всем безбожным и неправославным учениям и их последователям, которая задолго до этих событий уже содержалась в чине анафематизмов недели Торжества Православия (первое воскресение Великого поста). Данные анафемы до сих пор не сняты никаким постановлением Соборов или даже последовавших советских «патриархов», и все коммунисты продолжают пребывать под анафемой Церкви, равно как под заклятием её пребывают все вступавшие с ними в общение (имеется в виду, конечно, не житейское общение, а идейнополитическое, духовное). В этой связи важно отметить, что в своём известном «раскаянии» перед советской властью от 18 июня 1923 г. в «антисоветских действиях» и «проступках против государственного строя» (о чём мы ещё особо будем говорить) Патриарх Тихон в перечне этих «проступков» называет и анафему 1918 г., но ни словом не говорит, что снимает или отменяет её! По сути вещей такая анафема и не может быть снята никогда: она исходит из духовных недр Христовой Церкви и сохраняется до Второго Пришествия и конца земной истории человечества. Это то же самое, что изрёк преп. Серафим Саровский «декабристу», только теперь — во всероссийском масштабе.

Здесь, в этом анафематствовании Октябрьской революции и большевицкой власти, — своего рода центральная, главная точка всех духовно-политических событий «советского» периода истории, как бы духовный стержень всего. Проклятой оказалась новая власть, проклятым стало и всё, буквально всё, что совершалось ею в области идейной, политической, экономической, культурной...

25 января 1918 г. в Киеве произошло злодейское убийство Председателя Собора митрополита Киевского Владимира (Богоявленского) революционерами. Его вывезли из Киево-Печерской Лавры на автомобиле и без всякого суда приготовились убивать. Он попросил дать время помолиться. Убийцы разрешили: «Только поскорей». Воздев руки к небу, Владыка произнёс: «Господи, прости мои согрешения вольные и невольные, и прими дух мой с миром!». Затем повернулся к палачам, по-архиерейски обеими руками перекрестил их и сказал: «Господь вас да простит!»... На следующее утро верующие женщины случайно нашли его тело, на котором были не только пулевые, но и штыковые раны. Владыка Владимир стал первым мучеником из архиереев. За ним последовало множество других.

Тем временем обновленцы заявили о полном неприятии ими соборного деяния о восстановлении Патриаршества. А. Введенский в 1918 г. писал: «... Восстановление патриаршества есть столь чрезвычайное зло, что в церкви можно теперь остаться лишь для того, чтобы уничтожить это патриаршество». И добавлял, что среди его единомышленников «с особенной настойчивостью встала мысль о необходимости разорвать с официальной московской церковью...» Обновленцы повели яростную борьбу против «консервативной» Церкви, привлекая к себе тем большую помощь большевиков, чем больше различных обличений и протестов большевики получали от законной церковной власти, прежде всего от Патриарха Тихона. Он же откликался на все важнейшие события времени, не уставая разоблачать революцию. Особым посланием Патриарх осудил и отделение Украины с Киевом, «матерью городов русских», от России, и связанный с этим позорный Брестский мир. Убийство Государя Николая II вызвало сильную проповедь Святейшего, произнесённую в Казанском соборе на Красной площади (тогда ещё не было известно об убийстве и всех членов Царской Семьи). «Мы должны, — говорил Патриарх, — . ..осудить это дело, иначе кровь расстрелянного падёт и на нас, а не только на тех, кто совершил его... Мы знаем, что он (Государь), отрекаясь от Престола, делал это, имея в виду благо России и из любви к ней. Он мог бы, после отречения, найти себе безопасность и сравнительно спокойную жизнь за границей, но не сделал этого, желая страдать вместе с Россией. Он ничего не предпринял для улучшения своего положения, безропотно покорился судьбе... И вдруг он приговаривается к расстрелу... Наша совесть примириться с этим не может... Пусть за это называют нас контрреволюционерами, пусть заточат в тюрьму, пусть нас расстреливают. Мы готовы всё это претерпеть в уповании, что к нам будут отнесены слова Спасителя нашего: «Блаженны слышащие Слово Божие и хранящие е» (-его).

Замечательные слова! Они точно передают главное в духовном состоянии всего Русского Народа того времени — готовность на страдания и даже смерть ради верности Христу , Его слову, Его правде, из действительной любви к Нему, как бы вместе со своим Православным Царём! Всё так и произошло: страдания и смерть ожидали всех верных Богу, то есть большинство действительно русских людей. Большевики впрямь стали называть верующих «контрреволюционерами», врагами «народной власти», пособниками «белых». А уже шла Гражданская война! В такой обстановке 25 сентября /8 октября 1918 г., в день памяти преп. Сергия Радонежского, Патриарх Тихон издал очередное послание. В нём Святейший призывает служителей Церкви не вмешиваться в политическую борьбу на стороне какой-либо партии, уклоняться и от политических выступлений, по слову апостола: «Повинуйтесь всякому человеческому начальству» в делах мірских (выделенное — это личное пояснение апостольских слов Патриархом Тихоном — прот. Л.). «Не подавайте никаких поводов, — говорится в послании, — оправдывающих подозрительность советской власти, подчиняйтесь и её велениям, ибо Богу, по апостольскому наставлению, следует повиноваться более, чем людям (Деян. 4, 19; Галат. 1, 10)».

Здесь видим уже признание того, что советская власть есть Божие попущение, то есть не благословлена Богом, но допущена Им, как допускается (попускается) любое зло в міре, и потому даже этой (такой) власти в делах не касающихся веры и Церкви (мірских, житейских) нужно повиноваться как Божию установлению. Через две недели Патриарх Тихон направил особое письмо в Совет Народных Комиссаров (СНК) от 13/26 октября 1918 г., приуроченное к 1-й годовщине установления новой власти. Оно исполнено великим и святым гневом и скорбью.

«Целый год (вы) держите в руках своих государственную власть и уже собираетесь праздновать годовщину Октябрьской революции. Но реками пролитая кровь братьев наших, безжалостно убитых по вашему призыву, вопиет к небу и понуждает Нас сказать вам горькое слово правды...» Далее следует перечисление всех основных бед, беззаконий, зверств и обманов «новой власти». Патриарх не может понять смысла всего этого. Он пишет: «Не есть ли это верх безцельной жестокости со стороны тех, которые выдают себя благодетелями человечества и будто бы сами когда-то много потерпели от жестоких властей?..» «Да, мы переживаем ужасное время вашего владычества, и долго оно не изгладится из души народной, омрачив в ней образ Божий и запечатлев в ней образ зверя, — говорится в письме. И далее приводится очень интересное соображение: «Не наше дело судить о земной власти, всякая власть, от Бога допущенная, привлекла бы на себя Наше благословение, если бы она во истину явилась «Божиим слугой» на благо подчинённых и была «страшная не для добрых дел, а для злых» (Рим. 13, 34). Ныне же к вам, употребляющим власть на преследование ближних, истребление невинных, простираем Мы Наше слово увещания: отпразднуйте годовщину... освобождением заключённых, прекращением кровопролития, насилия, разорения, стеснения веры, обратитесь не к разрушению, а к устроению порядка и законности, дайте народу... отдых от междоусобной брани. А иначе взыщется от вас «всякая кровь праведная, вами проливаемая» (Лк. 11, 51) и «от меча погибнете сами вы, взявшие меч (Мф. 26, 52)». Кроме того, в этом письме в перечне бед, от новой власти происходящих, особо отмечается Гражданская война, вся ответственность за которую возлагается Патриархом Тихоном исключительно только на советскую власть.