Лев Лебедев - Великороссия: жизненный путь

По согласованию с большевиками лидеры обновленцев — священники А. Введенский (провозглашённый затем обновленческим «митрополитом»), А. Боярский, Е. Белков и псаломщик С. Стадник явились к заключённому Патриарху с лживым «сыновним» почтением, предлагая позаботиться об оставшейся без присмотра Патриаршей канцелярии и о том, чтобы в отсутствие Святейшего продолжалось ведение церковных дел. Патриарх Тихон, в соответствии с решением Поместного Собора от 25 января 1918 г., назначил временно «во главе церковных дел» митрополита Ярославского Агафангела (Преображенского) или митрополита Петроградского Вениамина. Делегации Введенского Патриарх поручил только передать дела канцелярии одному из этих Местоблюстителей Патриаршего Престола. Вениамин попал в тюрьму (13 августа 1922 г. был расстрелян), а Агафангела большевики не выпустили из Ярославля. Обновленцы же с А. Введенским во главе, обманув и церковников и народ, захватили не только канцелярию с её бумагами, но всё церковное управление, на что будто бы дал им своё согласие Патриарх. Через несколько дней после приёма у Калинина 15 мая обновленцы заявили, что ввиду «отстранения Патриархом Тихоном себя от власти», они создают Высшее Церковное Управление (ВЦУ) и берут в свои руки дела всей Русской Церкви. В июне-июле 1922 г. самозванное ВЦУ привлекло к работе двух епископов из числа «либеральных» — Антонина (Грановского), находившегося на покое, и Воронежского Леонида (Скобелева). Они совершили посвящения во епископов нескольких женатых обновленцев без разлучения их с жёнами... Во главе создаваемой таким образом «Живой Церкви» был ими вскоре поставлен бывший Нижегородский архиепископ Евдоким (Мещерский), которого в 1925 г. они уволили, как «плохого обновленца», за то, что он старался сгладить еретические крайности обновленчества и наладить какие-то связи с Патриархом. «Живая Церковь» создавалась по образу... партии (!) с «программой», «уставом», «центральным комитетом» и «членскими взносами».

Так произошёл обновленческий раскол. Патриарх Тихон анафематствовал раскольников. Митрополит Вениамин, ещё не арестованный, запретил в служении А. Введенского (полагают, что это стало главной причиной расстрела Владыки Вениамина).

Увидев, что обновленцы пользуются полной поддержкой советской власти, их тотчас признали те, кому дороги были не правда Божия и Церковь Христова, а свои личные интересы. Таковыми оказались, прежде всего, митрополит Владимирский и Шуйский Сергий (Страгородский), архиепископ Евдоким (Мещерский) и архиепископ Костромской и Галичский Серафим (Мещеряков). 16 мая 1922 г. было опубликовано их заявление («Меморандум трёх»), где выражалось полное признание обновленческого ВЦУ, как «единственной (!) канонически (!) законной Верховной Церковной Власти», все распоряжения которой «вполне законны и обязательны». К этой группе примкнул также епископ Ямбургский Алексий (Симанский) — будущий советский «патриарх», несколько других подобных же архиереев. Признали явно раскольническое и еретическое обновленческое ВЦУ также Патриарх Константинопольский Григорий VII и Александрийский Патриарх. Григорий VII даже написал Патриарху Тихону послание, в котором уговаривал его добровольно отказаться от власти в церкви и признать обновленческое ВЦУ. Другие Поместные Православные Церкви тогда не выразили такого признания, но действия двух названных патриархов явились зловещим предзнаменованием Отступления (Апостасии) от Православия в скором будущем, выражением способности к такому Отступлению бывших некогда важнейшими и виднейшими в Православии Поместных Церквей.

Всё это произвело определённый соблазн в русской церковной среде, колебания, «шатание умов». Но большинство епископов, оставшихся в России, а также весь верующий народ обновленческой «Живой Церкви» не признали. Она же спешно подготовила и провела в апреле — мае 1923 г. свой «Собор», который назвала «Вторым Поместным (т.е. после Первого, 1917-1918 г.г.) Собором Русской Православной Церкви». «Собор» упразднял Патриаршество как «контрреволюционный» образ правления, отменял анафему большевикам 1918 г., лишал сана (и даже монашества!) Патриарха Тихона, вводил в церковную жизнь еретические нововведения обновленчества. Всё это, разумеется, не имело ровным счётом никакой канонической силы, по причине незаконности ВЦУ и еретического характера обновленческого учения. Но впечатление производило! Кроме того, советская власть начала отбирать у Православных («тихоновцев», как их называли) храмы и передавать обновленцам почти повсеместно, по всей России! Всех людей, принципиально не признающих власти раскольников и их лжесобора, обновленцы объявляли «контрреволюционерами», врагами советской власти, о чём ей тут же и доносили. Так, по доносам этих церковных отщепенцев, полилась теперь кровь множества священников, монахов, мірян...

В такой обстановке Святейший Тихон, находясь в тюрьме и многого не зная, убоялся за Церковь, но не за её существование, не за то, что её просто перебьют, а за то, что обновленческий раскол может углубиться, расшириться и тем принесёт Церкви большие соблазны и духовные беды! Не без лукавых намёков Тучкова, Патриарху показалось, что весь вопрос, всё дело состоит лишь в «признании» советской власти. Если согласиться с тем, что предлагали ему органы НКВД, и выразить публично раскаяние перед Советами и признание их, то можно получить свободу с тем, чтобы, выйдя из тюрьмы и взяв в руки вновь церковное управление, выбить почву из-под ног обновленцев и преодолеть их раскол! И Патриарх согласился... Хитроумный манёвр большевиков увенчался, казалось, большим успехом! Вскоре в газетах было опубликовано Заявление в Верховный Суд РСФСР Патриарха Тихона от 16 июня 1923 г. (сравнить с временем лжесобора обновленцев). В нём говорилось:

«Будучи воспитан в монархическом обществе и находясь до самого ареста под влиянием антисоветских лиц, я действительно был настроен к советской власти враждебно, причём враждебность из пассивного состояния временами переходила к активным действиям, как-то: обращение по поводу Брестского мира 1918 г., анафематствование в том же году власти, и, наконец, воззвание против декрета об изъятии церковных ценностей в 1922 г... Признавая правильность решения суда о привлечении меня к уголовной ответственности... за антисоветскую деятельность, я раскаиваюсь в своих поступках против государственного строя и прошу Верховный Суд изменить мне меру пресечения, т.е. освободить меня из-под стражи.