Лев Лебедев - Великороссия: жизненный путь

Все эти мысли обсуждались в «избранной раде», как назвал князь Андрей Курбский кружок близких к Царю людей, прежде всего — о. Сильвестра и Алексея Адашева.

Местничество в войсках было значительно сужено, но полностью не отменено. Были созданы первые в России полки постоянных воинов — стрельцов (стрелецкое войско), принята и стратегия в отношении Крыма и Казани. Но Царю также особо пришлась по душе и мысль Пересветова о сущности царской власти...

В 50-х годах обнаружилась ересь Матвея Башкина и Феодосия Косого, да ещё некоего Игнатия и их последователей. Все они сходились в отрицании таинств, почитания икон, необходимости Исповеди, да и вообще — всей Церкви! Но Башкин вдохновлялся протестантизмом, просочившимся к нам из Польши, а Косой был жидовствующим, нашедшим у заволжских (Белозерских) старцев в скитах себе приют. Эта ересь была быстро осуждена и разгромлена. Еретикам удалось бежать в Польско-Литовское государство, где их с удовольствием слушали.

В это же время всё более входит в употребление слово «Россия», вытесняя собой постепенно древнее имя «Русь». Но знаменательно, как отмечают теперь, что вместе с тем при Иване IV предпочитали понятие Московского Царства, Московии. И нередко сравнение о Римом относили к Москве. Положение старался исправить преподобный Максим Грек, очень много писавший о разных предметах (о чём речь ещё будет у нас впереди). Он напомнил, что «Третий Рим» — не Москва, а Россия, как страна, предназначение которой стать всемірным Православным Царством, то есть для всех, а не только в себе (для себя)! По существу таковым Третьим Римом Россия, точнее — Великороссия, являлась уже давно, уже целых сто лет. Но теперь в сознании общества старались это верно осмыслить и правильно выразить, чтобы в будущем как бы «не сбиться с пути».

Запрещён был тогда, как уже говорилось, въезд в Россию евреям. За них вступился польский король Сигизмунд II-й Август, писавший Ивану IV, что «докучают нам подданные наши, жиды», жалобами, что прекратилась их торговля в России. Иван IV ответил, что за их безобразия, и впредь им быть на Русской Земле не позволено.

Казалось, Великороссия пошла к всестороннему процветанию!... И действительно. Промыслом Божиим многих успехов достигли тогда как в делах внутренних, так и во внешних. В 1552 г. пришла пора разрешить очень давние споры с Казанью и Астраханью. Эти два ханства доставляли Москве большие тревоги и беды. Особенно ханство Казанское. Оно временами отдавалось под руку Москвы, а затем становилось на сторону Крыма, потом снова — к Москве, снова — к Крыму... Там, в Казани, боролись две части вельмож, одна — за союз с Москвою, другая — за сторону Крыма. Нередко Казанские ханы из-за этой борьбы убегали на Русь и здесь принимались на службу с полным доверием. Одним из таких был, например, Шиг Алей (Шейх Али). Он иногда изменял Москве, потом каялся и получал прощение. Ему дан был в «кормление» русский город Касимов в Рязанской земле, где хан жил со множеством соплеменников, по вере своей и обычаям, участвуя в русских делах. Казань, наипаче тогда, когда принимала к себе крымских Гиреев, начинала зверствовать страшно в землях Великороссии. Иные отряды татар постоянно бродили по Нижегородским, Владимирским, Московским пределам, грабили, жгли, уводили немалый полон. Тех, кого не могли увести, или убивали, или калечили (выкалывали глаза, отрезали носы и уши). Терпеть такие безчинства в собственных землях Россия теперь, конечно, уже не могла. В 1549 г. Иван IV предпринял два неудачных похода против Казани, но сумел в двадцати верстах от неё заложить крепость Свияжск (подобно тому, как отец его Василий III устроил в устье Суры город Васильсурск). Она стала местом сбора оружия, войск и припасов.

В 1551 г. удалось посадить на Казанское ханство (в который раз!) Шиг-Алея. При этом Алексей Адашев вывел оттуда 60 тысяч (!) русских пленных. Затем князь Василий Серебряный вывез в Москву малолетнего хана Утемиш Гирея с молодою его матерью — красавицей Суюнбекой, вдовою хана Сафар-Гирея, враждебного нам. Но Шиг-Алей продержался недолго. Теснимый противниками — заговорщиками, он запросился назад, в Касимов, предложив Царю самому взять власть над Казанью. Потом этот хан во главе татарского войска (которое преданно и давно служило Москве, участвуя, в частности, в войнах против своих же казанцев) отличился в боях против Литвы и ливонцев. В жёны ему, по воле Царя, дана была Суюнбека. Царь Московский решил сам возглавить большой поход на Казань. Узнав об этом, Турецкий Султан Сулейман II-й Великолепный стал побуждать Крымского хана Девлет-Гирея помочь Казани, ударив в Московию с юга, и дал ему пушки, иное оружие, деньги и большой отряд янычар.

Летом 1552 г. начало собираться великое русское войско, общим числом свыше 150 тысяч бойцов. Быстрым броском Девлет-Гирей из Крыма явился под Тулой. 22 июня он целый день бил из пушек по городу, где возникли пожары. Туляки имели ничтожное количество сил, но стойко оборонялись под началом смелого князя Григория Тёмкина. Увидев, что к ним на помощь идёт из Коломны немалое царское войско, туляки открыли ворота и бросились в вылазку. Устремились на крымцев не только воины, но даже тульские женщины и дети! И Девлет-Гирей побежал... Его арьергард догнали, разбили и захватили огромный полон, в том числе — янычар Сулеймана, много пушек, верблюдов и много добра. После этого двинулись все на Казань и в августе обложили её. Многие в городе были готовы сдаться. Но трое казанских вельмож смогли напугать население тем, что будто бы всех жителей поголовно хотят уничтожить. Казань начала сопротивляться упорно, отчаянно, долго, что называется, до последнего. Осада была непростой, затянулась до поздней осени. Лишь на праздник Покрова Пресвятой Богородицы (1/14 октября) наступил решительный перелом в пользу русских. Отличились в боях воинской доблестью и верностью Государю многие наши военачальники, в том числе — князь Владимир Андреевич Старицкий (двоюродный брат Царя), князья Иван Федорович Мстиславский, Михаил Иванович Воротынский, Андрей и Роман Курбские, Александр Горбатый-Шуйский, Пётр Щенятев, Семён Ряполовский, Иван Шереметьев, Иван Воротынский, Василий и Пётр Серебряные, Михаил Васильевич Глинский (племянник умершего Михаила), Иван Турунтай-Пронский, окольничий Алексей Адашев, дьяк Выродков и многие-многие другие. Всё от начала совершалось с благословения Церкви в лице Митрополита Макария, при горячей молитве Царя и всех воинов ко Христу, Богородице и святым, особенно — благоверному князю Александру Невскому, преподобному Сергию Радонежскому, во имя которого был и походный наш храм в палатке (шатре). В тяжкий период сентябрьских дождей из Москвы был доставлен Крест с частью подлинного животворящего древа Креста Иисуса Христа и по молитве пред ним дожди прекратились. В самый решающий час приступа, когда войскам особенно нужно было лично видеть Царя, он, несмотря на призывы, продолжал стоять за обедней, молиться, пока не кончилась литургия, и только тогда поскакал к своим войскам.