Лев Лебедев - Великороссия: жизненный путь

С таким-то «наследием» пришлось иметь дело Великороссии по окончании Смуты. Доброй надеждой тогда служило то обстоятельство, что высшая добрая воля народа, имевшая опорой своей Святую Русь, сумела возобладать над восстанием воли низшей и сохранить эту Святую Русь как духовную цель и основу всей жизни российского общества в целом, как мерило для поведения всех, в том числе сильных міра сего, прежде всего — и Царей! Это здоровье и сила Святой, Православной Руси явились основой её внешней, военной победы над силами Запада. Из великого искушения Великая Русь выходила и достойно и славно.

Особенно ярко это явилось в устройстве взаимоотношений церковной и царской власти, Церкви и государства. Если в деле установления на Москве Патриаршества хлопочет и действует прежде всего не Церковь, а царская власть, то вскоре самую царскую власть спасает в России Церковь в лице Патриаршества. Несмотря на неверное поведение отдельных своих иерархов и предстоятелей, Русская Церковь тех времен в целом хранила ещё огромную меру способности быть верной Богу и правде Его вплоть до смерти, не боясь никого, ничего, кроме «Единого, живущего на Небесах». Сие обстоятельство чрезвычайно существенно в деле отношений церковной и царской власти. Ибо отношения эти слагались в то, что называлось «симфонией» (согласием). Как на гербе российском у орла две головы, при одном теле, так у единого общества, общины Православной Великороссии два начальника — духовный (Церковь) и мірской (Царство). Патриарх и Царь поэтому оба вкупе ответственны перед народом и Богом за все, что происходит или будет происходить. Но Патриарх преимущественно отвечает за дела церковные и духовные, а Царь — преимущественно за мірские, Все важнейшие дела Патриарх и Царь решают в совете друг с другом. Первый является непременным членом государевой Думы, второй — непременным участником церковных Соборов. Последнее слово в мірских делах за Царем, в церковных делах — за Патриархом. Вот, что такое «симфония» Мы видели, что как правило, (не без исключения) так и было всегда на Руси со времен Крещения князя Владимира. Но в XVII веке, когда Великороссия была уже царством, объединившим многие исконно русские земли и начавшим вбирать в себя даже земли иных народов, а Русская Церковь соделалась Патриархатом, отношения Церкви и царства, Патриарха с Царём, как основа единства и крепости всей Великой России, приобретали особую значимость, исключительный смысл. Как показало Смутное время, в сознании лучших русских людей обе главы, обе силы — Патриарх и Царь восполняли друг друга, так что верующий Государь, когда нужно, брал на себя попеченье о Церкви, а Патриарх, когда нужно, то есть когда не было Царя, имел право и обязанность брать на себя попечение о государстве. Какими по духу должны были быть отношения Главы Церкви и Главы государства, Промысел Божий наглядно показал всей Великой России сразу по окончании Смутного времени. Отношения эти должны быть отношениями родственной искренней любви, как у отца с сыном. И под конец отметим, что остались, всё же остались, притаившись и спрятавшись где-то в тёмных глубинах те плевелы, что были посеяны в Великороссийской жизни Иваном Ужасным и Смутой! Может быть, ещё в те времена Великороссам нужно было обратить больше внимания на эту сокрытую порчу, так как плевелы могли снова в любой час прорасти (и проросли впоследствии).

Сразу же после победы в конце октября 1612 г. ответственность за Россию взяли военачальники князья Пожарский и Трубецкой (деятель первого ополчения, соединившийся с Пожарским). Первейшей, важнейшей своей задачей имели они восстановление Царской власти. Немедленно был объявлен созыв Всероссийского Земского Собора. Но кого призвать на царство? Сложность вопроса была уже в том, что «семибоярщина» успела ещё в 1610 г. присягнуть королевичу Владиславу и потому Польша считала Московский Престол «своим». В 1613 г. Собор состоялся. На нем были выборные от 50-ти городов России, от всех основных сословий, и предстоятели Церкви, так что вполне справедливо он объявил себя Великим Церковным и Земским Собором... Думали и говорили о Владиславе (но отвергли), о шведском королевиче Филиппе, которого предложил Новгород под давлением шведов, в то время его захвативших, о принце Священной Римской Империи Рудольфе Австрийском. Но скоро постановили не брать никого из инославных и инородных, а поставить Царём своего, из русских. Предложили ряд своих князей, как бы для выбора. Но Государей не выбирают! И Собор, даже Земский не может являться источником власти. Царство — призвание Божие, Собор должен определить законного Царя и призвать его. Так именно тогда и случилось смотрением Божиим. Неожиданно для руководства Собора и членов его стали поступать предложения призвать на царство Михаила Феодоровича Романова, которого предлагал, как мы знаем, ещё Патриарх Гермоген. На удивление всем никаких сильных возражений это не встретило! Собор с редким единодушием предложение это принял. Романовы через Царицу Анастасию, первую жену Ивана IV, были в родстве с Рюриковичами. Знаменитый Феодор Никитич Романов, отец Михаила, приходился двоюродным братом покойному Государю Феодору Ивановичу. Феодора Никитича знали давно и любили, помнили, как пострадал он от Годунова, так что на царство призвали бы, скорее всего, его. Но он, как мы помним, был насильно пострижен в монашество, стал к тому времени уже митрополитом Ростовским. И к тому же в России в те дни его не было, он был вместе с другими послами из-под Смоленска увезен Сигизмундом в Польшу, где находился в плену. Выбор падал на родного сына его Михаила. О нем было известно как о доброй отрасли доброго рода Романовых, человеке благочестивом и светлом, и уже достаточно взрослом (16 лет). Он был лучшим из всех, имевших в России родство с древней царской династией. В 1612 г. Михаил вместе с матерью инокиней Марфой был в плену у поляков в Кремле. После изгнанья захватчиков он удалился в свои родовые сёла в Костромских пределах. Там хотел до него добраться какой-то польский отряд. Но простой русский крестьянин Иван Сусанин, взятый проводником, завёл отряд этот зимой 1613 г. в непроходимые дебри лесов костромских и погиб вместе с поляками. Подвиг этот давно и достойно прославлен, Мы заметим лишь то, что поступок Ивана Сусанина обнаруживал, как почитали в народе Мишу Романова! Предупрежденный о том, что поляки ищут его погубить, он вместе с матерью укрылся за крепкие стены Ипатьева монастыря близ Костромы. А тем временем Великий Церковный и Земский Собор разослал срочно посланцев по всем городам России узнать у народа, согласен ли он, чтобы Царём стал на Русской Земле Михаил Романов. И оказалось (тоже на удивление!) что везде в Великороссии согласны призвать на царство его. Это был поистине свободный выбор всей Русской Земли! От Собора в Ипатьевский монастырь пошло большое посольство. Слезами и стоном встретила мать Михаила весть о том, что сына её призывают на царство, и ни за что не хотела на это его отдавать! Марфа (Мария) помнила, что сотворили Царевичу Димитрию, её семейству, Василию Шуйскому (свергнутый, он был насильно пострижен в монашество, увезен в Польшу, где и скончался). Люди в России, по слову монахини Марфы, так «измалодушествовались», что нельзя давать им на царство доброго Мишу. Юный Михаил Федорович слушаясь матери и любя её, не проявлял никакого желания стать Царём!... Но когда посольство сумело достаточно показать, что избранье его есть поистине всенародное, всероссийское желание, мать и сын согласились, смирившись с таким избранием как особым Промыслом Божиим, что и было истинно так!