Будда Шакьямуни - Джатаки. Избранные рассказы о прошлых жизнях Будды.

— Почтенный тхера Датта!

— Чего тебе, почтенный? — отвечал тот.

— Спишь ещё, что ли?

— Нет, не сплю. Что надо?

— Глуп, однако, Датта, этот царь кошальский — только и знает, как съесть горшок каши!

— Что ты говоришь? — удивился тхера Мантидатта.

— Да-да, почтенный! Ведь не может он победить Аджаташатру, червя ничтожного!

— Что же ему делать? — Ты сам знаешь, почтенный тхера Датта: в сражении войска располагаются «телегой», «колесом» и «лотосом». Так вот: чтобы одолеть Аджаташатру, надо расположить войско «телегой»! На холме поставить двумя крылами отборных мужей-героев, а на переднем крае — остальное войско для приманки. Уверясь, что противник очутился меж боевых порядков — будто рыба в неводе, — надобно, не мешкая, с громкими криками напасть на него с двух сторон, зажать в кулак — только так и можно одолеть Аджаташатру!

Подслушав речи старцев, лазутчики все доложили царю. Царь выступил с огромным войском, построив его так, как говорил монах, и пленил Аджаташатру. Сперва он посадил его на цепь, а когда тот смирился, наставил: «Впредь так не поступай!» — и повелел освободить. Он выдал за Аджаташатру свою дочь Ваджиру и отпустил домой в сопровождении пышной свиты.

«Царь кошальский пленил Аджаташатру, вняв совету тхеры Дхануггахатиссы!» — стали говорить монахи. Однажды они повели о том речь в собрании дхармы, и Учитель, войдя к ним, спросил:

— О чем это вы, братия, беседуете? Для чего собрались? — Да вот, говорим о том-то, — отвечали монахи и рассказали ему обо всём.

— Не только ныне, братья — молвил тогда Учитель, — Дхануггахатисса показал как надобно вести сражение, — он и прежде был искусен в этом! И Учитель поведал о прошлом.

В давние времена некий плотник, который жил в деревне неподалёку от ворот города Варанаси, отправился в лес за брёвнами. И там, он увидел свалившегося в яму детёныша кабана. Плотник принёс его домой, дал ему прозвище кабан Секач и принялся выхаживать. Вырос кабан и стал плотнику помощником: валил клыками деревья, рылом подкатывал бревна к плотнику, намотавши на клыки мерный плотницкий шнур, натягивал его, таскал в зубах тесло и колотушку с долотом. Заматерев, кабан раздался телом и набрался силы. Плотник, любивший кабана как сына, однажды подумал: «Как бы его кто не обидел, если он останется жить здесь!» Подумал он и выпустил кабана в лес.

Кабан же рассудил: «Одному мне в лесу не выжить. Надобно сыскать родичей и с ними поселиться!» — и отправился на поиски себе подобных. Облазав всю чащобу, он после долгих розысков увидал наконец-то стадо кабанов и радостно запел:

«Я долго в поисках бродил И по горам, и по лесам. Разыскивал сородичей — И вот они передо мной! Корней тут много и плодов, Еды здесь предостаточно! Красивы реки и холмы, Житьё тут будет сладостным! Со всеми родичами я Здесь беззаботно заживу. Беспечно и безгорестно Не ведая, что значит страх!»

Вняв ему, кабаны ответили:

«Другого места поищи — Здесь рядом с нами враг живёт. Он в стадо пробирается И убивает лучшего».

И вопросил Секач:

«Кто этот враг, сородичи, Счастливо обретённые? Кто нетеснимых вас теснит? Скажите мне, прошу я вас!»

И отвечали ему кабаны:

«Ведь этот полосатый зверь, Непобедимый царь зверей, Разит клыками страшными И убивает лучшего!»

Воззвал тогда Секач:

«А что, у нас уж нет клыков? Иль сил мы разве лишены? Собравшись вместе, мы пред ним Стеною встанем грозною?»

И кабаны ответствовали:

«Речами, слуху сладкими, Сердца наши затронул ты! Кто с поля брани побежит, Того потом прикончим мы!»

Кабаны согласились с Секачом, и тут он спросил их: — Когда же появляется здесь тигр? — Сегодня был утром, утащил одного из нас! — отвечали кабаны. — Значит, и завтра явится поутру!

Был Секач искусен в ратном деле, умел выбрать место для боя. И так решил: «Останемся здесь — тогда одолеем врага!» До рассвета велел он кабанам попастись, а едва рассвело, всех собрал, объяснил, что ратный строй бывает родов — войско можно расположить «колесом», «телегой» и «лотосом». Сначала поставил он строй «лотоса»: сосунков в серёдку, вокруг них кормящих маток, дальше — прочих кабаних, потом кабанчиков-подростков, вокруг — молодняк с прорезавшимися клыками, затем — клыкастых зрелых кабанов и снаружи — матёрых стариков. По сторонам он поставил отряды в десять, двадцать или тридцать кабанов. Он велел вырыть ров и яму-западню для тигра, закрытую плетёнкой вроде веяльной корзины, а между рвом и ямой приказал насыпать вал, куда он встанет сам. И, отобрав самых могучих и отважных боевых кабанов, Секач пошёл с ними в обход строя, являясь то тут, то там и воодушевляя бойцов. Тигр одним прыжком вновь очутился на холме

Тем временем взошло солнце. И царь тигров, выйдя из обители косматого отшельника-нечестивца, служившей ему убежищем, взошёл на холм. Увидев его, кабаны взревели: «Вот он, наш враг!» — Не бойтесь, — сказал Секач, — что бы он ни делал, не сдавайтесь и отвечайте тем же! Тигр, отряхнувшись, отошёл назад и помочился. Кабаны сделали то же. Тигр, глядя на кабанов, издал грозный рёв — кабаны тоже взревели. Видя их храбрость, тигр подумал: «Нынче они не такие, как прежде! Повсюду стоят кабаньи отряды и встречают меня, как врага. Видно, нашёлся у них предводитель и рассадил их по всем правилам! Пожалуй, не стоит нынче мне к ним приближаться!» До смерти испугавшись, тигр повернулся к кабанам задом и пустился наутёк под покровительство косматого нечестивца.

Тот же, видя, что тигр вернулся ни с чем, пропел:

«Неужели воздержался ты сегодня От убиения злосчастных тварей? Но этим ведь даровано тобою Всем сущим право не бояться тигра! Неужели, зверь со страшными клыками, Ты храбрость мужа навсегда утратил?! Тому, кто видит стадо пред собою, Зачем же размышлять о милосердье?!»

На это тигр отвечал:

«Клыки мои рвать плоть не разучились, И сила не ушла ещё из тела, Но кабаны объединились, сбились в стадо. Вот почему я без добычи возвращаюсь! Ведь прежде разбегались кто куда, Ища спасенья, в страхе кабаны! Но нынче хрюкают, сплотив ряды, едины. Стоят недвижно, мной неодолимы! По слову вожака объединившись, Они, единодушные, способны И надо мною учинить насилье — Вот почему на них не нападаю!»

Услыхав такое, Косматый промолвил:

«Асуров Индра в одиночку побеждает, И в одиночку коршун птиц, рассеяв, убивает, И лучшего в зверином стаде истребляет Тигр одинокий — В этом сила сильных!»

Тигр же отвечал ему так:

«Сам Индра, коршун или тигр, зверей владыка Не в силах справиться С кабаньим стадом плотным!»

Тогда, желая подбодрить тигра, Косматый ещё спел:

«Небесные пташки сплочённые В стаях летают, Под дружеский щебет все вместе Под тучи взмывают. На них, там парящих, Кидается коршун, Сбивает их, каждую — наземь, И это путь тигра! Как птенцы, оперившись, Сбиваются в стаи! Так и сангхи приверженцы — в сангху! Преисполнясь блаженства, Возвышаются духом, Милосердье, всечасно являя, И из них ни один, в сон блаженный впадая, Не рождается вновь в мире низком! Наилучший ведь путь просветления этот, Наивысший он среди всех прочих!»