Еше Цогял - Рожденный из лотоса. Жизнеописание Падмасамбхавы

И вот Гялвэ Лодро из Дрэ сослали на севр, в Тойор Нагпо; Эпагшу из Другу сослали в долину Шанг-Шунг; а Сингхараджу из Рулэ ― в Нижний До-Кхам.

Тем временем в Индии учитель составил обширный комментарий, озаряющий, словно светильник, коренную Тантру садханы Вишуддхи, и объяснил его Намкаю Нингпо из Нуба. Он дал ему «Единственный огонь и один череп», в котором эта Тантра Вишуддхи, уподобляется сердцу в груди. Посвятив год практики в лесу Гаруды с Золотой Скалы, Намкай Нингпо узрел в видении Достославного с супругой и обрел высшие и обычные сидххи. Тогда учитель сказал ему:

― Теперь тебе пора возвращаться в Тибет.

Силою волшебства перенесясь в Тибет, Намкай Нингпо предстал перед царем Трисонг Дэуценом и сказал:

― Великий царь, я принес тебе для практики учение, которое позволяет живому существу обрести плод состояния Будды. Оно называется достославная «Садхана Вишудххи».

И еще он сказал:

Эта единственная «Садхана Вишудххи»

Есть воплощение великого блаженства всех Будд,

Глубокая йога, доводящая до совершенства три каи,

Волшебство дакини, восхитительное высшее блаженство.

С этими словами Намкай Нингпо рассек себе грудь кривым ножом из белого серебра. Он явил царю Трисонг Дэуцену видение сорока двух мирных божеств в верхней части груди и пятидесяти восьми божеств-херук в нижней части. Царь Трисонг Дэуцен проникся доверием к словам и сущностному смыслу, а также к божествам и учителю. Склонив голову, он с великой преданностью простерся ниц.

С тех пор царь Трисонг Дэуцен стал почитать Намкая Нингпо как высший объект поклонения. От него царь получил достославную «Садхану Вишуддхи». Но советники стали завидовать и говорить:

Негоже царю делать подданного своим учителем. Это пагубно для царского закона и не согласуется с традицией.

И тогда Намкая Нингпо сослали в Карчу, что в Лходраке. Намкай Нингпо практиковал садхану на западе, у скалы Железный Кинжал. Знаки достижения в практике были таковы: масляный светильник зажегся сам, <���на камне> остался отпечаток его тела, его кинжал мог пронзать твердый камень, он мог путешествовать верхом на солнечных лучах.

Через некоторое время царь Трисонг Дэуцен занемог, и, сколько его не лечили, ничто не помогало. Сколько ни делали подношений-выкупов и астрологических расчетов, они не дали никакого результата. Прибегли к гаданию, и оно показало, что все средства бесполезны, кроме одного: призвать обратно монаха Намкая Нингпо. В Лходрак отправили двух посланцев, и они обратились к Намкаю Нингпо с просьбой.

Вы двое ступайте вперед, а я последую за вами, ― ответил тот.

Учитель отправил двоих посланных вперед, но благодаря чудесной способности обогнал их.

― Что нужно для ритуала великого царя? ― спросили Намкая Нингпо.

― Мне не нужно ничего, кроме того, что царь ест и пьет, ― ответил он: ― Принесите мне только это!

Потом учитель Намкай Нингпо сделал из царской еды пиршественное подношение и сам его съел. Когда он съел около трети, прислужник Трисонг Дэуцена спросил царя, как его здоровье, и тот ответил:

― Мне привиделось, будто пришла белая женщина и стегнула меня кнутом. Мне немного полегчало.

Это исправило нарушение самай тела, которое царь совершил, изгнав своего ваджрного учителя. Когда Намкай Нингпо съел две трети, прислужник спросил Трисонг Дэуцена, как его здоровье, и царь сказал:

― Мне привиделось, будто пришла коричневая женщина и стегнула меня кнутом. Теперь мне гораздо лучше.

Это исправило нарушение самай речи. Когда Намкай Нингпо доел все до конца, слуга спросил царя Трисонг Дэуцена, как его здоровье, и царь сказал:

― Мне привиделось, будто пришла черная женщина и стегнула меня кнутом. Теперь я не чувствую ни малейшего недомогания.

Это восстановило нарушение царем самаю ума.

Тогда советники сказали:

― Это свидетельствует лишь о том, что царь и Намкай Нингпо пожелали снова увидеться.

Советники захотели покарать Намкая Нингпо и сказали:

― Монах, пока солнце не зашло, можешь помыть царю голову, но если ты окажешься здесь после захода солнца, тебя накажут.

Намкай Нингпо воткнул кинжал из тика в границу солнца и тени, а потом стал мыть царю голову.

Продержав солнце на месте полдня, Намкай Нингпо сказал:

― Теперь гоните скот домой ― и вынул кинжал из границы солнца и тени.

Солнце стало совсем красным и исчезло. Советники пришли в ужас и сказали:

― Этот монах-колдун явился, чтобы погубить нас с помощью черной магии. Нужно его убить. Царь Трисонг Дэуцен с учителем идут сюда ― давайте их подстережем.

Порешив так, они устроили засаду и стали дожидаться царя с Намкаем Нингпо. Намкай Нингпо прознал об этом и гневно выкрикнул:

― ХУМ! ХУМ!

C неба слетела молния и обновилась вокруг кончика его пальца, поднятого в мудрее угрозы, от чего одни злокозненные советники лишились чувств, а другие от ужаса приросли к земле. Даже царь Трисонг Дэуцен испугался.

― Великий царь, никак ты слегка устрашился? ― спросил учитель.

― Я в полном ужасе, ― признался царь. ― Монах, гул от твоего ХУМа страшнее удара грома. Это должно на время утихомирить коварных советников. Тогда монах Намкай Нингпо взлетел в небо и отправился в Карчу, что в Лходраке.

То была тринадцатая глава безупречного жизнеописания Лотосорожденного Гуру о том, как пять тибетских монахов отправились в Индию на поиски учений и как учитель Намкай Нингпо обрел сиддхи.

Потом царь Трисонг Дэуцен увидел во сне, будто в небе появился достославный Ваджрасаттва и произнес такое пророчество: «Царь, есть в Индии учение, именуемое святое Великое Совершенство. В отличие от учений о причине, которые необходимо изучать, оно дает освобождение в тот самый миг, когда его постигнешь. Ты должен послать за ним двух переводчиков-тибетцев».

Царь предстал перед Падмасамбхавой в Чимпу, в зале собраний, и поведал свой сон.

― Очень благоприятный сон, ― сказал Гуру. ― Пусть двое самых умных твоих подданных получат посвящение в монашеский сан у Кэнпо-Бодхисаттвы и освоят искусство перевода. Я обучу их некоторым методам использования магических сил, так что в пути они не встретят препятствий.

Царю Трисонг Дэуцену сказали, что в Тибете двое самых умных людей ― это Вайрочана из Пагора, сын Хэдо из Пагора, и Лэкдруб из Цанга, сын цангского бога равнины. Он послал им приказ, и они получили от Лобпона-Бодхисаттвы монашеские обеты. Оба освоили искусство перевода, и Гуру Падмасамбхава дал им наставления по магическим силам. Царь вручил каждому дрэ золотого песка и золотую патру и послал в Индию за святым Великим Совершенством. На границе стражи попытались отнять у них золото, но Вайрочана призвал на помощь искусство магии: он превратил свое золото в песок, а дрэ песка ― в золото, которое и отдал стражникам. Те обрадовались и беспрепятственно пропустили его в Индию.