Михаил Поснов - Гностицизм и борьба Церкви с ним во II-м веке

«ищет избежать мучительного хаоса,

и не знает, как бы он прошел (через него).

Ради этого пошли меня, отец, (говорит Христос)

Имея печати, я сойду,

Пройду целые века,

открою все тайны, ( μυστήρια)

покажу образы богов.

И сокровенное св. пути ( καὶ τὰ κεκρυμμένα τῆςἁ γί ας ὁδοῦ),

призвав познание ( γνῶσιν καλέσας), передам».

Следовательно ближайшая практическая цель гностицизма — избавить человека от бедствий этого мира, указав ему для этого αγίαν οδόνи открыть все сокровенности этого пути ( τὰ κεκρυμμένα τῆςἁ γί ας ὁδοῦ). Из сочинения Оригена против Цельса мы знаем, что трудность этого пути для восхождения ( άνοδος) человека или точнее, его души в царство света зависит от власти ( εἱμαρμένη) архонтов в этом мире. Они изображаются сидящими при вратах и преграждающими путь. И у Оригена мы читаем, с какими особыми, для нас непонятными словами нужно обращаться к каждому архонту, чтобы получит свободный проход 118. Св. Епифаний 119ясно и отчетливо говорит, что у гностиков, офитов-барбелиотов было учение о спасении души путем прохождения через область архонтов и возвышения «в высшую область, где матерь живущих Варвило или Варвиро; и таким образом душа спасается». Нам кажется вполне доказанным, что исходным пунктом и зерном системы гностиков является учение о спасении души 120. Сюда ближайшим образом примыкает сложный культ с его « μυστήρια» и « τὰ κεκρυμμένα τῆςἁ γίας ὁδοῦ». Большинство мистерий относится к крещению и причащению 121.

К учению о спасении души и связанному с ним сложному мистическому культу, что является краеугольным камнем гностических систем, присоединяется теогония и космогония — учение о происхождении богов и мира, его развитии и завершении 122. Но эти пункты в гностических системах являются лишь т. ск. необходимым фоном, на котором развивается их основное учение 123. Прекрасно говорит Вайнгартен 124 : «Спекуляции вполне образовавшихся систем о возникновении и завершении миpa, об эонах и плероме не были (у гностиков) ни разнообразны, ни оригинальны... но только отзвуки модификации античных греческих воззрений, или гилозоически-стоической натурфилософии или платонизирующего идеализма». В этом отношении гносис действительно представлял какую-то чудовищно пеструю одежду, которую легко разрывают по клочкам, думая таким образом понять сущность гностицизма 125. Св. Епифаний 126делает остроумное замечание по поводу странно или даже дико звучащих различных наименований гностиков, вроде Кавлавках, Абраксас, Иалдабаоф и др. ;что они усиливались «действовать на воображение неопытных ужасными именованиями и варварским составлением сих именований». Это верное соображение нужно расширить на всю внешнюю сторону или выражение гностицизма. Вся пестрота наряда гностицизма, странность и таинственность его культа, его различные заклинания рассчитаны были на психику невежественной толпы, и несомненно достигали своей цели. Доказательством религиозной сути гностицизма служит еще тот факт, что всю свою мудрость гностики основывали не на авторитете разума, или силе человеческого мышления, а на божественном откровении. У них было много свящ. книг, и (самозваные) пророки пользовались большим почетом. (Подробнее об этом речь будет у нас несколько позже). Есть целое исследование Л ихтнана 127 , посвященное вопросу об отношении гностиков к откровению. «Гносис, говорит автор, исходит из религии и пользуется ее откровением, чтобы разрешить загадку мира» 128. Для больших масс главная притягательная сила гносиса лежала именно в религиозной стороне его. По свидетельству Анриха 129, в особенности различные «посвящения» (Weihen) привлекали последователей гностицизма, (а не философская мудрость). Действительно, странно даже и представить себе, чтобы для первоначальной религиозной христианской общины, духовному уровню которой вполне отвечали такие писания, как 1-ое посл, Климента Рим, к Корин. , или послание Варнавы, писание Ерма и т. п., — могла возникнуть серьезная опасность от философских школ и союзов, как себе прежде представляли гностицизм.

Итак, мы считаем доказанным, что гностицизм и по происхождению своему и по своей сущности — есть явление религиозное. Правда, при распространении, гносису приходилось привлекать к себе и восточную теософию и кутаться в эллинскую философию, но все-таки это не меняло сути дела. Да, о гностицизме можно сказать: «Руки Исава, голос Иакова»; но только вопреки Гарнаку, этот «голос» — душа гностицизма — была религиозная, родившаяся на востоке, а одежда была самая причудливая, большей частью из эллинской философии. Во что бы ни кутался гностицизм, религоз. душа его везде просвечивала.

После того как мы сделали посильную попытку к выяснению происхождения гносиса и определению сущности его, естественно перейти к вопросу о том, какое значение имел гносис в развитии христианской церкви. Не подлежит сомнению, что значение в этом случае гностицизм имел чрезвычайно большое, но не положительное, существенное, а отрицательное, формальное. Не могли оказать положительного влияния те, из которых «большинство не имеют церквей; без матери, без апостольства, без вселенской веры, без очага бродят, как изгнанники» 130.

Гностицизм, как мы пытались установить, есть религия и очень сложный культ с различными обрядами, мистериями и посвящениями. Но всякая религиозная система основывает свое учение и свой культ на откровении. Так было, как мы выше указали, и с христианским гностицизмом — он старался обосноваться на откровении. Со стороны формальной христианский гностицизм не отличался от тогдашней христианской общины. Он также ссылался на предание, будто бы полученное от Христа, которое он тоже заключал в священные книги и старательно научно наследовал. Василид возводил свое учение к Главку толкователю ап. Петра, Валентин — к Севде, спутнику ап. Павла, Маркион, вместе с Василидом и Валентином ссылались на Матфея 131. Офиты утверждали, что их учение заимствовано у Марии, которой передал его Иаков, брат Господень 132. Относительно карпократиан св. Ириней пишет, что они все «нечестивое, неправедное запрещенное» обосновывали на тайном учении, полученном им будто бы от Христа и записанном в их книгах. То же самое замечает Тертулиан 133и о многих других гностических сектах. По свидетельству св. Епифания 134, гностики «пользуются ветхим и новым заветом». Св. Ириней 135и Епифаний указывают, как они извращали отдельные места писаний. Маркион собрал канон свящ. книг, в который между прочим вошло 10 посланий ап. Павла. Кроме того гностики имели в чрезвычайно большом количестве апокрифические сочинения, надписанные именами апостолов или ветхозаветных великих людей. «Книг у них много, — замечает 136Св. Епифаний. — В них излагаются какие-то Мариины вопросы ( Ἐρωτήσεις Μαρίας— μεγάλαι καὶ μικραὶ); иные же об упомянутом прежде Иалдаваофе, под именем Сифа, издают много книг; иные книги называют откровениями Адаму ( Ἀποκάλυξις τοῦ Ἀδὰμ) и другие евангелия ( εὐαγγέλιαἓ τερα εἰςὃ νομα τῶν μαθητῶν) осмелились написать над именем учеников». У гностиков были в ходу: евангелие Евы (Епиф. XXVI, 2) и какое-то «подложное увлекательное сочинение — благовествование совершенствования» ( Εὐαγγέλιον Τελειώσεως— Епиф XXVI, 2), апокалипсис Авраама и апокриф Моисея (Епифаний, XXXIX, 5), апокриф «Восхождение Исайи и Симфония» (Епиф. XL, 2), Родословие Марии ( Γέννα Μαρίας), содержащее фабулу о Захарии в храме (Епиф. XXVI, 12). В Pistis Sophia находится пять гностических од Соломона и играют большое значение Maрия и Соломия. Все содержание Pistis Sophia составляют беседы И. Хр., которые он будто бы вел со своими учениками и мироносицами по воскресении. Затем упомянутые выше еще не изданные манускрипты — евангелие Maрии или апокриф Иоанна, премудрость И. Христа и деяния Петра — также думают опираться будто бы на учение И. Христа и близких к нему лиц. У гностиков были в большом почете (мнимые их) пророки, как напр. упоминаемые у архонтиков — Мартиад и Марсиан (Епиф. XL, 7).