Михаил Поснов - Гностицизм и борьба Церкви с ним во II-м веке

Гностицизм исходит из абсолютного первосущества. Бог есть существо, само в себе заключенное, безначальное, далекое, необъятное, — это первооснова, не нуждающаяся в основании для себя ( βυθός, αὑτοπάτωρ). Будучи бесконечно возвышенным над всем сущим, Бог, с другой стороны, есть первоэон, совокупность идей и духовных сил. Первооснова раскрывается — Бог вступает в процесс развития. Он изводит из своего недра отдельных эонов, как атрибуты и силы своего существа, идеи вечного духовного миpa, напр, νοῦς, λόγος, ἕ ννοια, ἀλήθεια, ζωή... Они истекают из абсолютного в известном порядке. В наиболее развитой системе Валентина от абсолютного исходит 30 сизигий, или мужеженских пар. Чем дальше они отстоят от абсолютного, тем они слабее. Причина происхождения эонов из абсолютного указывается то в божественной самораскрывающейся любви, то в метафизической необходимости. Все вместе эоны образуют духовный мир, мир идей, миp света, или духовную полноту ( πλήρωμα).

От плеромы существенно отличается материальный, видимый миp, в котором господствует злое начало. Этот миp не от Бога, или Бог был бы первовиновником зла, а от противоположного Богу принципа. Это есть материя — ὔ λη, которая противостоит Богу и миру идей в вечной противоположности. Сирийские гностики понимали материю, согласно с парсизмом, как злую субстанцию саму по себе, как царство сатаны, которое находится в непримиримой вражде с царством света. Александрийские гностики следовали более Платону в понимании материи и представляли ее себе как пустоту — κένωμα, или μή ὄν, которая противостоит божеств. существу, как тень свету. Она сама по себе безжизненна и оживает лишь через соприкосновение с плеромой. Это соприкосновение двух противоположных миров исходит из высшего миpa. По обычному гностическому представлению, последний член в божественной цепи эонов или вследствие слабости удержать свою связь с миром идей, или благодаря греховной любви к материи, ниспадает, как искра света в темный хаос, сообщает материи божественный зародыш жизни, но, будучи поглощен материей, начинает томиться и желает спасения. Прочие эоны сочувствуют ему в этом. Тогда вступает в историю миpa третье начало — Демиург . Он есть произведение упавшего в хаос эона из физической материи и ставится между Богом и материей. Он образует из материи видимый чувственный мир и господствует над ним. Он царствует в мире планет, господин над временем, и ему приписываются обычно все астрологические влияния. Он есть бог иудеев Иегова, который воображает себя высшим и единственным богом.

Спасение, т. е. освобождение светлого эона из оков темной материи, совершается через Христа, совершенного эона, который при обратном, течении чувственного миpa явлений к сверхчувственному миру идей занимает то же самое посредствующее положение, какое Демиург при течении сверху внизу, из плеромы в кеному. Этот спасающий эoн спускается через ряд небес и принимает эфирическое кажущееся тело. По другому представлению, он соединяется с человеком Иисусом или с иудейским Мессией при крещении и оставляет его снова при его страдании. Во всяком случай Спаситель не должен приходить ни в какое действительное соприкосновение с греховной материей; иначе он не мыслим. Его человеческое рождение, его страдание и его смерть изъясняются гностиками, как призрак, как призрачный фантом, к чему приходится прибегать, чтобы явить себя чувственным людям. Св. Дух обыкновенно понимается как эон ниже стоящий. Главная задача Христа сообщить гносис тесному кружку посещенных людей, через что они будут в состоянии стремиться с ясным сознанием в идеальный мир света. Таким образом, всякий беспорядок в мире эонов устраняется, водворяется гармония и невыразимое блаженство, в котором примут участие все пневматики, или истинные гностики. Материя в конце концов уничтожится вследствие огня, вышедшего из нее.

Если только вкратце изложенное учение гностиков можно назвать теологией, то дальнейшее справедливо наименовать антропологией. Гностики смотрят на человека как на микрокосм, состоящий из духа, тела и души, в котором отражаются три принципа — Бог, материя и Демиург, однако в различной степени. Они делят людей на три класса: пневматиков, в которых имеет перевес божеств. элемент, световая искра из идеального мира, — соматиков, или иликов, у которых преобладает материя (ὔ λη), и психиков·, в которых действует посредствующий принцип, демиургический. Иногда гностики проводят параллель между указанными тремя классами людей и исповедниками трех религий — христианской, языческой и иудейской. Сравнивая христиан с пневматиками, гностики однако не удостаивают их всех участия в царстве света, а производят снова разделение и между ними. Только немногих среди христиан они считают пневматиками в собственном смысле, на большинство же христиан они смотрят как на психиков, которые не могут возвыситься от слепой веры к чистому ведению, которые слабы в добре и зле, которые томятся по божественному, но не в силах постигнуть его, и, таким образом, носятся в средине между плеромой идеального мира и кеномой чувственного. На этических воззрениях гностиков лежит печать глубокого пессимизма, который можно объяснять только как смешение персидского дуализма с его живой повседневной борьбой между добром и злом — и греческого воззрения о превосходстве всего духовного идеального над чувственным и материальным миром 88. Гностики смотрели на материю — и значит на тело человеческое — как источник зла и воевали с ним. Поставивши один и тот же девиз, они применяли противоположное оружие для достижения своей цели: одни — аскетизм, другие — антиномизм. Исходную точку для обоих воззрений гностики могли находить в представлениях великой переднеазиатской матери-богини, так как она и Παρέθνός, дева, девственница, и ΙΙρούνικοςгетера, распутная женщина. Такие серьезные гностики, как Саторнил, Маркион и Татьян, презирая чувственный мир и человеческое тело, запрещали наслаждение известными родами пищи и брачное сожительство, как смешение с греховной материей. Другие же, как офиты, николаиты, карпокретиане и др., трактовали в гордом сознании о превосходстве духа над материей и проповедовали, что чувственность должна быть побеждена через наслаждение чувственными удовольствиями. Они впадали в крайний либертинизм. «Нет ничего великого в том, чтобы воздерживаться от страстей; есть нечто большее, когда живешь в страсти и от нее не бываешь побежден». По свидетельству Епифания, в Египте были секты, которые исходя из дикого натуралистического пантеизма и отождествляя Христа с производящими силами природы, культивировали страшную распущенность, как род богослужения. Что же касается культа, то теперь ему исследователи приписывают гораздо большее значение в гностических системах, чем прежде. Культ гностиков отличался сложными мистическими обрядами. О нем будет речь несколько позже. По отношению к устройству или организации общин гностики или составляли тайные союзы в церкви или образовывали свои собственные общества. (Ириней. III, IV, 3; III, XV, 2; I, XIII, 7).