Альбер Франк–Дюкен - Что тебя ожидает после смерти

Возражения, возникающие против евангельской доктрины ада, состоят главным образом из сентиментальных и "великодушных" протестов против догмы, которая, как кажется некоторым бросает тень на справедливость или на любовь Бога. В действительности, они противятся концепциям и языку (метафорическому с неумеренностью, изобилующему лубочными изображениями, которые воспринимаются буквально); они противоречат взглядам и выражениям, которые не имеют в лоне католической Церкви никакой "официальной" ценности, хотя, иногда, представители духовенства верили в "канонический" характер этих тезисов и стилистических фигур.

Прежде чем смочь принять без задней мысли учение Спасителя о "вечности" мучений (Мф 25:46) — тема, которую мы должны рассмотреть через секунду — прежде чем быть в состоянии его допустить охотно, сердечно, с благодарностью, нам нужно, вначале, знать с уверенностью, какой род людей им подвергнется. Начнём с того, что крепко вобьём себе в голову, что никто их не испытает, не заслужив этого с избытком. Мы не могли бы, очевидно, даже мечтать определить, заслуживает ли тот или иной человек проклятия, потому что мы не знаем все главных элементов в таком деле: в какой мере этот индивид использовал благодать, как он ей сопротивлялся, и т. д…? Но мы можем оказать доверие Тому, кто захотел умереть, и фактически умер, за всех людей (2 Кор 5:14–15): Он не оставит погубить себя никакому создание, если существует для Него хоть малейшая возможность применить к нему другое решение; если проявляется в Евангелиях чувство, особенно присущее Иисусу Христу, Спасителю , Искупителю , то это — Его "человеколюбие" безграничное, неслыханное, изумительное. Когда Мессия будет судить, каждый не сможет удержаться в лучах Его света — меча светящегося «разделяющего чувства и мысли сердечные» (Евр 4:12–13) — от того, чтобы понять и согласиться. "Многочисленны" ли отверженные или нет? Это — относительные термины. Спрашивают у Христа: «Неужели мало спасенных?» Он Сам только что немного раньше сообщил об огромном распространении Евангелия Церковью в мире (Лк 13:19–21). Этого Ему достаточно. Задающему вопрос (см. 3 Едры 7:11–13 и 8:1–3) Учитель, не давая прямого ответа, довольствуется тем, что советует практически: «Боритесь с энергией (подвизайтесь) чтобы войти сквозь тесные Врата. Ибо многие, сказываю вам, поищут войти — они будут довольствоваться тем, чтобы "искать", ощупывать, не "борясь “( agônizesthe = боритесь насмерть) — и не смогут» (Лк 13:23–24). Эти "искатели" собираются в дорогу слишком поздно (Притч 1:28–29; Исаия 1:15; Ин 7:34; Евр 12:17) или пробираются контрабандными путями (Ин 10:7; 14:6); есть только "тесные" Врата: Христос и включение во Христа через самоотречение. Во всяком случае, проклятые, будут ли они в большом или в малом количестве — вопрос совершенно праздный! — ими будут не потому, что были предопределены к погибели, ни потому, что Бог якобы отказался их избрать, чтобы сделать их причастниками благодати, ни потому, что Дух Славы был бы утомлен тем, что спорил и тем, что боролся с ними, оставив их так сказать их судьбе прежде, чем до конца довести их испытание… Он их не осудит кроме того за то, что они потерпели неудачу в осуществлении в их жизнях недоступного идеала, ни за то, что они составили ложное представление о смысле Благой Вести и, вследствие этого недоразумения, уклонились от неё. Скажем прямо, что все отверженные будут ими по их собственной вине, только по их вине, несмотря на помощь и божественные предупреждения: maxima culpa (величайшая вина). Своей погибели они будут обязаны не своей слабости, не отсутствию воображения, не их глупости, но их злобности , только ей одной. Когда их совесть пыталась их взволновать, они обдуманно заглушили её голос. И когда они заметили в самой глубине их самих тонкий луч света, они поспешили подавить его источник. Они выбрали, предпочли, страстно стремились, желали, избрали то, что было злым, зная, что это было зло. Они смогли отобрать, отметить их фундаментальную склонность. И они сказали добру: «Я тебя презираю»; злу: «Ты — моя любовь и мой Бог». И это, этот ужасный выбор, они его делали не один или два раза, но постоянно, и с настойчивостью, всё более и более упорной, стойкой, упрямой, даже перед предчувствием окончательного поражения, по гордости и отчаянию, которое является крайним отказом от Бога, высшим плевком в Его Лицо Милосердия. Странная настойчивость, как бы гипнотическая или сомнамбулическая, но извращенный человек — свой собственный заклинатель: он сам себя зачаровывает, он "одержим собой", как если бы он был своим собственным Демоном, погружается сам себя в духовную каталепсию…, он есть, он делает себя своим собственным адом. Он также, как избранник, «упорствует до конца», до бесповоротного окончания, до тех пор, пока он не уничтожит в своей душе божественные дары, способности, которые являются жизнью этой души, и которые могли бы и должны бы были расцвести в вере, в надежде и в милосердной любви. Жена Лота — трагический символ этого трупного окоченения — трупного окоченения "второй смерти": она превращается в соляной столб. «Вы будете осолены огнем», сказал Господь (Марк, 9:48–49). У соли и у огня есть общие свойства (у жары и мороза также: пусть спросят у полярных исследователей). Соль, как и огонь, проникает до глубины, насыщает всякую подверженную порче сущность, отделяет то, что загнивает от того, что здорово, стабилизирует в чистоте то, что может быть еще спасено, ускоряет разложение того, что приходит в упадок, совершенствует то, что не должно погибнуть и разрушает то, у чего, уже нет больше имени. Каждый, говорит наш Учитель, «будет осолён огнём»: одни через самоотречение, добровольное покаяние вплоть до соленых слёз раскаяния — это — «крещение слезами», о которых говорит старый Архиерейский служебник — и они подвергаются очищающему осолению "преображения", как говорит св. Павел (не засаливают ли консервы для поддержания их свежими и для обеспечения им привлекательного вида?)… другие пройдут через невольный рассол суда огнём (Евр 10:27; 12:29).

Таким образом, злые люди погибнут из‑за того, что зафиксировали, детерминировали, сковали, укоренили их духовную природу, их "характер" — буквально: их прочный внутренний отпечаток — во зле. Если Бог, в другой жизни, им предложит новые возможности добра, эти переносчики заразы нашли бы в этом только новый шанс, новую пищу, чтобы снова и опять совершать зло. Правда в том, что это уже — не люди; если, согласно Иисусу, избранники, после Воскресения, «подобны Ангелам», то проклятые сделались подобны демонам.

Вот что надо ответить этим нежным сердцам — известно, что охватывает эта студенистая эмоция! — когда они возражают, что справедливый и милосердный Бог не может наказать вечно мимолётных людей за то, что они совершили, "промелькнув" на земле. Их земная жизнь была коротка, не так ли, а ошибка конечного существа не имеет ничего бесконечного (но уверены ли мы в этой строгой конечности? Крестившийся разве не обязан благодати приобщением к божественной природе, онтологической экстраполяцией иначе обоснованной, что та, что была у Адама, подлинному включению в жизнь троичную, нетварную, бесконечную, в его собственной тварной жизни, которое "сообщает" благодать?)… Как, говорят "великодушные" — но являются ли они такими по отношению к Богу? — как можно продолжать наказание виновников несоразмерно, вне всякой соизмеримости с совершенными ошибками?